Лабиринты надежд

— Извини, скоро утро. Но я увидела у тебя свет. — Лара запахнула легкий халатик. В её глазах сияла безуминка. — Мы любим друг друга!

— Поздравляю. — Снежина перешла на английский. — Здесь все слышно. Она достала из холодильника «Нарзан». — Хочешь рассказать?

Лара кивнула, беря запотевший стакан.

— Скажи, я ведь могу пригласить Пламена в Москву? Мне надо познакомить его с родителями.

— Ты полагаешь, они будут рады?

— Ой, Снежа, я такая счастливая! — Девушки обнялись.

В коридоре послышались шаги, кто-то открыл дверь и прошел в ванную. Раздался шум включенного душа. Без стука в комнату влетел Пламен.

— Дамы, помогите крошке. Она там, я велел ей умыться.

Переглянувшись, Снежина и Лара кинулись в ванную и минут через пять привели укутанную в полотенце Анжелу. Снежина протянула ей банку с лосьоном:

— Этим надо снять грим. У тебя тушь помазана.

Всхлипывая, Анжела послушно принялась протирать лицо смоченным тампоном из специальной голубой ватки. И, похоже, ничего не собиралась прояснять.

— Что случилось? — Призвали Снежина и Лара курившего на балконе Пламена.

— Ночь чудес, мои дамы. — Он сел. Девушки заметили ссадину на левой скуле. — Я уложил Лару спать и вышел пройтись к морю, там такая красотища. Мне даже хотелось петь. Слышу крики… Нет, это были не стоны любви и не перебранка влюбленных. Прямо через кусты я рванулся на звуки… двое верзил волокли куда-то эту крошку. Она явно сопротивлялась. Пришлось вступиться. Он потер запястье и обратился к Анжеле. — Извините, если спугнул ваших кавалеров.

— Спасибо. — Девушка явно успокоилась. — Спасибо, вы оказались клевые ребята. Я вас давно заметила. Думала, заносчивые типы, привилегированная компания… Ну и всякое такое. — Она высморкалась в протянутый Ларой платок.

— Ты хорошо поешь, мы всегда обсуждали, как ты выглядишь. Ты очень милая, — ободряюще улыбнулась Снежина. — Будешь спать у меня. Мы тебя не отпустим. Страшно, и щека у тебя сильно поранена.

— Гад проклятый!.. — пощупала ушиб Анжела. — Сашка, наш руководитель ансамбля, гитарист, учился со мной в одной школе. Мы вообще соседи и долго дружили. Он решил, что имеет на меня права. А я не хочу!

— Выходит, мне надо было шугануть только его? — уточнил Пламен.

— Нет! Тот, второй, ещё хуже… Морда — во! Он здешний начальник, помог нашему ансамблю устроиться на работу в «Спутник». И теперь ждет, чтобы я расплатилась.

— Ужас какой! — искренне ахнула Лара. — Как его фамилия? Я расскажу отцу!

— Ой, нет, не надо! Спасибо, конечно… Я бы и сама вопрос уладила. Все шло мирно. Но Сашка как с ума сошел… Влепил мне пощечину, Роберта Степановича пониже живота двинул… А потом они стали тянуть меня в разные стороны, да ещё кричали всякую гадость. Господи, что теперь будет?

— Тебе нечего бояться. Я завтра с директором поговорю, все улажу. Пообещала Лара, переполненная счастьем. Ей так хотелось, чтобы и другие получили хоть частицу её радости. — Хочешь спать у меня?

— Лучше у меня, — коротко сформулировал Пламен, значительно посмотрев на Лару. — Я все равно собирался встречать рассвет у моря.

… Рассвет они встретили в номере Лары. За стеной спала измученная волнениями Анжела. Вся компания пропустила завтрак. А когда они выбрались к зданию столовой, держась тесной группой и чувствуя себя бойцами за справедливость, увидели двигающегося навстречу Юрия Кузьмича. Широко распахнув руки, директор улыбался:

— Ну, я рад — все в сборе и все здоровы! Ходишь здесь за каждым, как отец родной… Под утро шахматиста на корте нашел. Не трогайте, говорит, я гамбит какой-то разыгрываю… И Сашку-гитариста пришлось с дружинниками выпроваживать. Перебрал парень.

— Он дома? — Насторожилась Анжела.

— Все на своих местах, Градова. Никаких инцидентов. Поступила инициатива от старших товарищей. — Он задумчиво посмотрел на болгарина и Решетову. — предупреждаю, — строго закрытая информация… Товарищ Паламарчук пригласил американского друга отведать местной экзотики, но, конечно, не вдвоем. На ужин в ресторан «Аул» приглашен узкий круг друзей: Лара Решетова, Снежина Иорданова с сопровождающим её фотографом Бончевым и комсомолка Градова с чемпионом по шахматам Зиновием… — Овсеенко запнулся, не рискнув произнести фамилию Костержец, с которой все время путался. И добавил, обратившись к Пламену. — Фотографировать будем только официальную часть.

Глава 5

В комнате Арчи Гудвина воцарились густые сумерки. Щелкнув выключателем, он зажег три лампы под черными абажурами.

— В качестве подкрепления могу предложить яичницу с беконом. Моя история движется к потрясающему финалу. Эй, да ты не спишь, парень?

— Меня с детства интересовала история. Особенно, средние века, рыцари, король Артур и прочие примочки. Но семидесятые… Это, вроде, и близко, но совсем не понятно. Особенно, СССР. Дальше, чем средневековье. — Сид последовал за хозяином на кухню. — Мне два яйца.

Запахло жареной ветчиной, зашкворчали разбитые на сковороду яйца. Арчи достал тоник.

— Будем разбавлять джин сильнее. А то у меня язык заплетается.