Лабиринты надежд

— Это необходимо прекратить! — Снежина сбежала во двор и присоединилась к группе зрителей. На лице дочери, в отличие от хохотавших гостей, застыло тревожное выражение. — Софи, уведи всех на площадку. Я распоряжусь погасить факелы, — шепнула она и громко сказала. — Друзья, игры слишком рискованные, вы спалите дом!

Руки Софи вцепились в её локоть. Замерев, она смотрела вверх. На гребне появился другой претендент в герои. Сбросив плащ, он остался в белой сорочке и полумаске. Но и мать, и дочь сразу узнали: за призом отправился Сид.

— Идиот… — Едва слышно проговорила Софи. — Он же боится высоты! Сам мне сказал…

— Тише, детка… Ничего страшного, там же надежная ограда. Пауль остался цел и невредим.

— Пауль — тренированный козел. Ограда не выше пятидесяти сантиметров… Если Сид не сумеет сгруппироваться при падении, то запросто перелетит через парапет. — Господи!

Парень покачнулся, Софи закрыла ладонями глаза. Ни слова не говоря, Снежина ринулась в дом. Она стрелой взлетела вверх по лестнице, взобравшись на чердак. В тусклом свете фонаря у люка, над которым развевался шарф, стоял ухмыляющийся Пауль. Отстранив его, Снежина поднялась на несколько металлических ступеней и увидела твердо ступающие по коньку ботинки.

— Сид, мальчик… — тихо позвала Снежина. — Осталось пять шагов… Всего пять. Я жду победителя. Ты сделаешь это, я знаю. У тебя светлая звезда, Сидней Гудвин.

Он остановился, переводя дух, и снова пошел.

— Не мешайте, графиня. Я должен развязать шарф зубами.

— Еще чего! — Поднявшись на гребень и держась за металлический стержень, Снежина сорвала вуаль. Сид был рядом, она накинула шарф на него и притянула к себе.

В грохоте рукоплесканий, лавине свистков и криков они стояли у флагштока. Снежина чувствовала, как подрагивают от напряжения плечи парня и гулко колотится его сердце.

— А здесь приличный ветерок. — Она с трудом развязала веревку, стягивающую кисти Сида. — Затянул Пауль? — Графиня посмотрела на парня, он улыбался! — Проводи-ка старушку вниз. Я боюсь высоты и могу простудиться.

Помогая Снежине спуститься с чердака, Сид поцеловал ей руку.

— Спасибо за розовую комнату, госпожа Флоренштайн.

… Когда гости разъехались, Снежина ещё не спала. Она нервно ходила из угла в угол, поджидая дочь. Едва та появилась в дверях, Снежина не выдержала:

— Ну что за безумные затеи, Софи?!

— Получилось глупо… Извини, что заставила тебя волноваться. Девушка села на пуф перед зеркалом, вглядываясь в свое лицо. — Я — дура.

— Наверно, это я дура. Зря вмешалась. Ведь вам хотелось немного подогреть кровь, благополучные детки.

— Идея не моя. Всех подначивал Пауль, заметив, что за мной здорово ухаживает Хасан. Он хотел заставить араба полезть на крышу и выставить его на всеобщее посмешище. Но Хасан отказался — ему, видите ли, не позволяет высокий чин принимать участие в «ярмарочных шутках». Это он так сказал… Желающих лезть за моим шарфом не было. Слишком много выпили вина. Кеннета удержала Кери. Он, я думаю, только делал вид, что намерен рискнуть.

— Как же тебе удалось загнать на крышу американца?

— Да я и не знала, что он на чердаке! Обозленный неудачей Пауль так стянул ему руки… Хорошо, что Сид мало пил… Я это поняла после, а когда увидела его на крыше — здорово перепугалась!

— А я?! — На глаза Снежины навернулись слезы. Софи бросилась ей на шею.

— Никогда, никогда больше не буду звать Пауля. Он злой, сумасшедший.

— Ладно, детка… в конце концов ты хотела провести рыцарский турнир и рыцарь выявлен. — Снежина кивнула на шарф, завязанный на плече дочери. Наш юный герой достоин награды.

— Ты не поняла, мама. — Софи печально улыбнулась. — Он полез на верхотуру не из-за меня. Он хотел разбиться.

— Странные фантазии для молодого человека… Полагаешь, он наркоман или крези?

— Ни то, ни другое. Я насмотрелась всяких придурков… Думаю, у нашего гостя хранится в шкафу какой-то скелет. Может, несчастная любовь, а может и другое…

— Глубина переживаний зависит не столько от реальных фактов, а от способности воспринимать их. Очевидно, сын Арчи восприимчив, склонен к проявлению бурных чувств. Отсюда и его драмы. Сердечные раны двадцатилетних! О, как они мучительны, как невыносимо глубоки и как быстро проходят… Оставляя эффектный шрам, столь украшающий мужчину в зрелости. Произнося монолог, Снежина любовалась собственным отражением рядом с Софи. Удачная композиция и чрезвычайно удачное освещение. Шелк для лампах в спальне Снежины подобрала теплого шафранового тона, бросающего на лица мягкие, живые отсветы.