Лабиринты памяти

Ника несколько раз моргнула. Алекс хоть и обещал, что происходящее не касается никого, кроме них двоих, но все равно она удивилась. Была уверена, что хотя бы в общих чертах он все расскажет сестре.

– Слушай, я…

– Нет, Ника, это ты послушай. Хватит пудрить ему мозги. Я серьезно. Из всех парней ты выбрала именно его, это как так? Он по тебе с ума сходит, а ты что, решила таким образом вывести его на чистую воду? Или какого…

– Чего?!

– Ничего! То ты говоришь, что он тебе омерзителен, то трахаешься с ним в ванной с утра пораньше! У тебя биполярка или как? Или он реально так хорош, что стоило ему залезть к тебе в трусы, как ты забыла о своих…

Ника влепила ей пощечину, и Мари, тихо пискнув, отскочила от нее. Вытаращилась, зеленые глаза потемнели – то ли от гнева, то ли от страха. Сердце Ники стучало как сумасшедшее. Дышала она прерывисто, и в горле запершило – от раскаленного воздуха, от души, яростно метавшейся внутри. От мимолетного жестокого порыва, который она с трудом пресекла в себе:

– Пошла ты на хер.

Ника прижала к себе книгу и, задев Мари плечом, выбежала из библиотеки.

Алекс хоть и заверил Нику в том, что все будет хорошо, но он обманывал. И ее, и себя. Это же надо – встретить человека, так похожего на него, способного смириться со всеми делами, от которых ему не отмыться до конца своих дней, влюбиться в него и добиться взаимности, но… Все складывалось как в дешевых романтических фильмах, только демоны были реальными, а чувства – в сто крат сильнее. Несколько бессонных ночей, сотни прочитанных книг и статей, но все без толку. В конечном счете в голове образовалась такая каша, что думать здраво было попросту невозможно.

И Алекс отважился на отчаянный шаг, противоречащий его решению, принятому в новогоднюю ночь, – поговорить с сестрой. Все эти дни Мари даже не смотрела в его сторону, поэтому, когда автобус привез их в город, Алекс молча схватил ее за руку и потащил на улицу за собой.

– Поговорим, – отрезал он, заталкивая сестру в ближайшую кофейню. Они заняли дальний столик, и Мари тут же напустила на себя воинственный вид: скрестила руки на груди и исподлобья сверлила взглядом меню. Алекс поймал себя на странной мысли, что видит внешнее сходство между ней и Никой. Чушь какая.

– Я тебе сейчас все расскажу, но при одном условии, – начал он, когда официантка принесла заказ: два латте на кокосовом молоке. Алекс ненавидел растительное молоко, но Мари любила, и, судя по секундному замешательству в ее взгляде, жест она оценила. – Слушаешь молча и не перебиваешь.

Мари резко взглянула на него, и он ткнул в нее пальцем:

– Не пе-ре-би-ва-ешь.

Сестра пододвинула к себе кофе и с напускным безразличием принялась разбивать пену трубочкой.

И тогда Алекс заговорил. Начал с вечеринки в первый день учебы, с того, что почувствовал, когда увидел ее глаза и понял, что они знакомы. Поведал о видении в танцевальном классе, о таблетках и разговоре на крыше, о том, как Ника подарила ему страницу из бабушкиных сказок с упоминанием Джей Фо, о детективных успехах Спайка, об их разговоре на лестнице во время рождественского вечера и о встрече в новогоднюю ночь. Алекс говорил медленно, с расстановкой, стараясь ничего не упустить. Ему казалось как никогда важным дать Мари самую полную картину происходящего, и, судя по редким тревожным взглядам, она понимала. Наконец Алекс рассказал о кладбище, о первом поцелуе, о встрече с профессором Самартином и обо всем, что случилось в бассейне и после, в этой чертовой ванной.

Мари сцепила пальцы в замок, от напряжения костяшки побелели. Стало так тревожно, аж в горле зачесалось, и Алекс сделал щедрый глоток противного остывшего кофе, насилу заставил себя проглотить и едва не отшвырнул кружку.

– Ты в порядке? – тихо спросил он после затянувшегося молчания.

Мари подняла на него глаза. Круглые, как блюдца. Нет, она точно была не в порядке.

– Стамерфильд… – прошептала она и прочистила горло. – Саша, она Стамерфильд.

– Ну да…

– В жизни бы не подумала, что легендарная мертвая принцесса, за одно упоминание о которой наш отец готов убить, выглядит… вот так.

Алекс хмыкнул, разделяя недоверие Мари. Он и сам ловил себя на этой мысли, хоть и много раз подмечал, что все же королевские гены у нее в крови. Какой бы угрюмой Харт-Вуд ни казалась, как бы ни сутулилась и ни пряталась в своих безразмерных тряпках – когда никто ее не видел, она забывалась. Осанка, вздернутый нос, плавные, но уверенные, пропитанные величием жесты и взгляды. О, кому, как не Алексу, знать, как ведут себя отпрыски знатных кровей. Они с Мари и сами когда-то такими были.

– Господи… Ты наследный принц, и ты спутался…

– Эй!

– Хорошо, прости. И ты влюбился в единственную наследницу Огненной земли. Ты, блядь, прикалываешься?

Алекс откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Значит, он ошибся, раз из всего рассказа Мари посчитала это самым важным.