Лабиринты ревности

— Но, в отличие от нас с тобой, она была уже мертва. А Орфей-то все равно выбрался живехоньким. Это гораздо позже фурии порвали его на мелкие части.

— За что?

— За мюзикл о любви Зевса к дойной корове.

— К кому-у?

— Ну втюрился верховный бог по самую молнию в смертную женщину, а та ему отказала.

— Насильно мил не будешь.

— Но Зевс считал иначе. Он превратил недотрогу в корову… А коровы, как известно, жеманничать не умеют…

— Тьфу… Зоофилия какая-то. Малыш, хватит об античном сексе, расскажи лучше что-нибудь еще про спасение из пещер.

— Кто-то из героев однажды заблудился в самой грандиозной пещере, соединяющей южную и северную части Греции…

— И выбрался наружу?

— Да, тот-не-помню-кто спасся очень оригинальным способом. Кстати, у этого героя тоже не было ни огня, ни еды.

— И что он придумал?

— Шарил вот так же в полной темноте, как мы, и наткнулся…

— На выход?

— Нет, на спящую лисицу.

— И она цапнула его за палец?

— Нет, наоборот, он ухватил ее за хвост и заорал как оглашенный. Испуганная лисица дунула из пещеры только ей известным путем, ну а герой, держась за хвост, выбрался на свободу.

— Ты же сам сказал, что в этой пещере никто не обитает.

— Но тот-не-помню-кто выбирался не из нашего индейского лабиринта.

— Нас, Малыш, тоже, наверное, быстро забудут? Глупая, доверчивая жена старшего сержанта и не менее глупый и доверчивый муж повелительницы летучих мышей.

— А мы будем являться к ним во снах мертвым укором.

— Нет, лучше предстать отощавшими, но живыми. Выползти на карачках, выбраться на зубах, но доказать им…

— Что именно?

— Их неправоту.

— Во-первых, таким доказывать что-либо бесполезно. А во-вторых, им будет досадно лишь в одном случае… Если они узнают, что мы с тобой не погибли, а даже наоборот, обрели такое взаимное чувство, какое им и не снилось…

— Точно, вот это будет месть!

— И еще, если мы выберемся из этого проклятого лабиринта, я заменю древнегреческий словарь на легенды индейцев Северной Америки.

— Почему?

— Во-первых, и моя ревнивица, и твой мизантроп действовали под влиянием истории о наказании неверных жен племенем Больших Медведей. Во-вторых, мы встретились благодаря этому языческому сказанию.

— Что верно, то верно. Думаю, Малыш, без лабиринта ревности нам бы никогда не посчастливилось встретиться. Ты так далек от морской пехоты, а я — от дизайна унитазов… А ты мне подаришь золотой медальон?

— Никогда.

— Почему.

— Дурная примета.

Глава 7 Использованная спичка

И снова пара, обрученная тьмой, прекратила диалог.

По мере удаления друг от друга общаться становилось не совсем удобно, а на крик уже не оставалось ни сил, ни желания.

Малышу начало казаться, что его затея с пещерным обыском полностью провалилась.

Вдруг мрачную тишину прорезал женский крик:

— Нашла!

— Что?

— Не знаю — круглое, холодное и рельефное.

— Только не страгивай с места.

— Разве я похожа на дуру, которой надо повторять дважды?

— Абсолютно непохожа.

— Так давай быстрей сюда.

— Ты где?

— Здесь! Ого, а эта штуковина, оказывается, с цепочкой — гладкой-прегладкой, но тонкой.

— Осторожней, пожалуйста.

— Поторопись, Малыш, поторопись.

— Я уже рядом.

— Поаккуратней, милый.

— Извини.

— Ни за что и никогда.

— Подвинься чуток.

— Не суетись…

Малыш, задевая упругие груди удачливой разведчицы, дотянулся наконец-то до обнаруженного предмета.

— Ну-ка, ну-ка…

Одного касания хватило обреченному узнику, чтобы идентифицировать металлический объект.

— Не может быть, — сказал Малыш растерянно. — Не может быть.

— Что это, индейский талисман?

Малышка ненароком припечатала свое весомое бедро к бедру умолкнувшего исследователя.

— Ну! Чего молчишь?!

— Ценнее, даже, можно сказать, бесценнее.

— Объясни толком.

— Золото девятьсот девяносто девятой пробы.

— Ты хочешь сказать, что это…

— Да.

— Уверен?

— Да я эту штуковину ни с чем не спутал бы.

— Значит, это…

— Медальон, который я подарил жене.

— Вот ирония судьбы…

— Ирония? Я бы сказал — приветливая улыбка! Если учесть, что медальон лежит не на полу, а на уступе стены, то картина вырисовывается следующая. Цепочка оборвалась, когда Аида карабкалась наверх… и в темноте не заметила потери…

— Выходит, то, что у тебя не хватило денег на толстую цепочку, нас спасает.

— Да, сумасшедший расклад.

— Невероятный… Иногда и мужская прижимистость оказывается полезной.

Малышка, как обычно, попыталась пошутить.

Малыш же продолжал благодарить судьбу.

— А тяжесть золотого медальона припечатала его к уступу надежнее самого надежного крепления.

Малыш осторожно поцеловал неожиданную находку.

Малышка робко тронула его за плечо.

— Малыш, так ты думаешь, что выход из пещеры рядом?

— Скорей всего, прямо над нами. Считай, что мы с тобой собрали пять тузов…

— Пять тузов — это с какой стати? Мастей-то всего четыре.

— А джокер зачем в колоде?

— Для красоты.

— Джокер заменяет собой любую карту от двойки до туза.

— Не люблю азартные игры.

— А шахматы?

— Тем более. Это какую надо иметь больную фантазию, чтобы заставить коня ходить таким невообразимым способом!

— Зато пешка может в любой момент превратиться хоть в ферзя.

— Кругом сплошные джокеры.