Лабиринты (СИ)

Вадим открыл глаза, пристально уставился на девушку, затряс головой.

- Ты что здесь делаешь? - хрипло произнес он, заплетающимся языком.

Отойдя от испуга, Ксения усмехнулась, тихо произнесла:

- Пришла к тебе. Что, Метлицкий, творческий кризис? - девушка скептически приподняла бровь.

- Угу, - Вадим с трудом поднялся, осмотрел пространство, стараясь игнорировать замершую Ксению. - Тебя это не касается. Уходи.

- И не подумаю. Вадик, что случилось?

- Я не ясно выразился, Ксеня? - Вадим, запустил руку в волосы, взъерошил непослушные прядки.

Он взял со стола пачку сигарет, закурил, сел на стул. Поискал пепельницу, не обратил внимания, что на полу валяются осколки битого стекла, стал стряхивать пепел в раскрытую банку какой-то консервы. Девушка медленно подошла к нему, хотела положить руки на плечи, но Метлицкий резко сжал ее запястье. Она дернулась, но мужчина не ослабил хватку.

- Вадик, пусти меня! - Ксения ойкнула, пытаясь высвободить руку из железного зажима, которым сейчас являлась некогда нежная ладонь.

- Уходи, - зло выплюнул он. - Я тебе последний раз говорю, оставь меня в покое.

- Не уйду, - тем же несгибаемым тоном продолжила девушка.

- Ксюха, - зло добавил Вадим, сверля ее взглядом. Она поежилась, и мужчина отпустил ее руку. - Ты не понимаешь... Никто не понимает... Черт!

Он резко соскочил со стула, ударил кулаком по стене. Ксения вздрогнула, впервые наблюдая за поведением человека, которого, как ей казалось, успела понять, изучить.

- Да что с тобой происходит?

- Всё замечательно, - он горько усмехнулся. - Отлично! А теперь ты закроешь дверь с обратной стороны.

- Даже не подумаю! Вадим, что могло случиться такого, что ты пьешь в гордом одиночестве, не встречаешься с друзьями, гонишь меня? Я же прекрасно понимаю, ты не хочешь, чтобы я видела тебя такого, но поверь, я могу помочь...

Метлицкий молча смотрел на девушку, в его синих глазах появился стальной блеск, которого она прежде не замечала. Ксения видела в этом взгляде лукавство, горечь, страсть и восхищение, неземную силу, которая, словно магнит, тянула ее в силки. Однако подобное выражение ей было не знакомо, оно пугало, окутывая тело липкой паутиной страха. Сейчас перед ней стоял настоящий хищный зверь. И это уже не актерская игра.

- Мне не нужна помощь! - закричал Вадим, и Ксения вздрогнула. - Как еще тебе сказать, что я ... Не надо тебе быть здесь сейчас со мной! Ты мне выбора не оставляешь... Вон пошла! - припечатал Метлицкий, не глядя на нее.

Девушка не поняла, как ее ладонь опустилась на его щеку. Рука запылала, словно опаленная огнем. Голова мужчины дернулась в сторону. Она ожидала ответного удара, но его не последовало. Вадим молчал. Повисла тяжелая пауза. Тишина сдавила окружающее пространство, придавливала прессом ожидания.

Ксения задохнулась, съежилась под ледяным и колющим, словно тонкий стилет, взглядом. Сейчас светлые глаза напоминали кристаллы раскрошившегося льда, беспощадно разрезавшие чувства на лоскуты.

- Я уйду, - холодно проронила она, - но уйдут все, кому ты нужен. Ты гонишь друзей, близких людей. Оставайся сам, и скули, что тебя никто не понимает.

Ксения выскочила из квартиры за считанные секунды, хотела вызвать лифт, но он уехал вниз, и она направилась к лестнице. Пробежав два пролета, прислонилась к грязному подоконнику, разрыдалась в голос. Вот о чем предупреждал ее Костя, а она не хотела понимать, что с Вадимом творятся странные вещи. Он губит себя, гонит других, потому что не реализуется в полной мере, так, как это можно было бы сделать в другой стране. Но и заграницу он упорно не едет, беря штурмом чиновничьи проволочки, умело обходя запреты. Когда сил не остается, то Метлицкий срывается, как сейчас - дает выход негативу, который скапливается, словно зола в печи. И ведь никого не пустит в свой мир, не поделится переживаниями, не желая вызывать жалость и сочувствие. Хотя эффект от выходок получается ровным образом обратный.

Ксения утерла злые слезы, хотела уже спуститься дальше, но тут ее притянули к себе сильные руки. Она попыталась вырваться, но Вадим ей не позволил. Прижав ее к себе, он начал покрывать ее лицо быстрыми поцелуями, лишая воли, забирая в свой плен остатки здравого смысла. Вновь магнетическая сила его голоса, от которого жидкое пламя текло по венам, сердце заходилось в неистовом танце, лишала ее способности сопротивляться. Она утонула в водовороте поцелуев, которыми Метлицкий осыпал ее лицо и шею.

- Ксюха... Ты нужна мне, - пробормотал Вадим. - Пойдем, все будет хорошо. Прости. Пожалуйста, не уходи.

В голосе Метлицкого было столько боли, горечи и страстной, обреченной мольбы, что сердце сжалось в комочек. Прижавшись к нему, Ксения всхлипнула, но подавила рвущиеся на волю рыдания. Она вновь была парализована неистовым желанием и необъяснимой силой притяжения.

- Не уйду, - проронила девушка на грани слуха. - Вадик, что же ты творишь...