Лаборатория

– Браво, Мэй! Только что, ты считала себя невзрачной личностью, а через секунду уже надеешься, что тебя можно сравнить с неотразимой богиней. Вот она женская непоследовательность. На Персефону можно посмотреть и с другой стороны. Персонаж, не решающий свою судьбу. Чтобы Аид вернулся к своим прямым обязанностям и люди продолжали умирать, боги продали ее в рабство, не считаясь абсолютно с ее желаниями. Мы о ней ничего не знаем, кроме того что она была прекрасна, качество не описывающее ее как личность. Но ее личность не имеет никакого значения, потому что она беспрекословно подчинилась воли богам и теперь вынуждена проводить свою жизнь в самом мрачном и печальном месте, рядом с самым отвратительным богом. Человек, беспрекословно подчиняющийся обстоятельствам – не интересен, поэтому она – только жена Аида и ничего более.

– Значит, ты считаешь, что я не решаю свою судьбу ! – воскликнула я

– Так точно. Ты подчиняешься обстоятельствам, потому что так легче всего. Легче всего утверждать, что ничего тебя не касается. Персефона, наверное, тоже так говорила, чтобы не сойти с ума в царстве теней.

– Это не твое дело, – пробормотала я.

– Но Персефона каждый год на короткий срок возвращалась к жизни. А ты Мэй, когда ты живешь?

– Я не знаю, о чем ты говоришь

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю

– И как это связано с пропуском во дворец? – осведомился Черный Ангел.

– В своем воззвании к Прометею, папа говорит: верни Персефону ее отцу, Кефею. Согласно древнегреческому мифу, Кефей – отец, теряющий дочь. Он и был изображен безутешным стариком, рядом с прикованной к скале дочкой, которую вот‑вот сожрет огромный дракон. Дальше. Месяц весны – май – моё имя на английском языке. Строфы про бабочку… Кроме того, что это перефраз моего любимого хокку про сон или явь, это ещё и прямой вопрос: жива или мертва. Ведь именно это интересует большего всего на свете несчастного отца. Эта загадка про меня, значит правильный ответ – Мэй.

– Мы это проверим, – мой собеседник дотронулся до Ключа, что‑то пробормотал и снова уставился на меня. – Все ваши логические построения достаточно сложны. Как вы думаете, кто‑то кроме вас способен разгадать эти загадки?

– Вы хотите узнать, по зубам ли они Нортону? Определенно. Во‑первых, Сол – блестящий эрудит в области античной мифологии. Папа мог в этом убедиться, прослушав записи наших с Солом бесед в больнице. Во‑вторых, Сол – чертовски умен, и мой отец знает это, потому что Сол был его студентом. Ну а в‑третьих, скорее всего папа надеялся, что позарившись на тайну Зевса и услуги самого Истона Линда, Прометей расшибется в лепёшку, но найдет пропавшую дочку и заодно воспользуется её помощью в деле паролей. Отсюда и нелицеприятные эпитеты в адрес Прометея. Лучший способ заставить оппонента принять вызов – это прилюдно оскорбить его.

– Хорошо. Давайте вернемся к тому времени, когда Сол был заключенным в психиатрической лечебнице. Вы провели в тесном общении с ним около 2.5 лет. Что он рассказывал вам о себе? Нас чрезвычайно интересует, все, что касается движения Лиэй, его активистов, его целей. Какие планы на будущее были у Нортона? Что он собирался делать после освобождения?

– Он никогда не говорил о себе. Вы это легко можете проверить, есть записи наших бесед.

– Ничего нет. Его дело исчезло из базы данных.

Еще один удар

– Пожалуйста, вы должны мне верить. Его интересовали исключительно мои воспоминания. Мне кажется, такие разговоры просто успокаивали его больное воображение.

– Неубедительно, – отрезал Ангел. – Кстати, мне только что сообщили, что вы правильно назвали пароли

– Вот видите, я готова сотрудничать с вами и…

– Но, – перебил меня следователь. – Во дворце нет никаких ссылок на внешние адреса.

– И что это значит? – с замиранием сердца спросила я.

– Для вас это значит, что клетки с кроликом там нет. А это, в свою очередь означает, что нет выхода на красный офис. Мы опять в тупике. А может, этот дневник – просто хитроумная провокация? Посудите сами: Нортон не мог сам зайти в сеть, потому что его единственный Ключ – у нас, а подделать Ключ – невозможно. Он мог попросить кого-нибудь другого провести переговоры с вашим отцом, но нам достоверно известно, что с момента побега из больницы он не выходил на связь ни с одним из его близких друзей. Я не говорю уже о технических сложностях, таких как быстрое изменение интерьера дворца и появление ссылки на красный офис. Мой вывод – вы оба с мистером Линдом лжёте. Надеюсь, вы понимаете, что доказательств вашей вины хватит на десяток смертных казней и что только сотрудничество и чистосердечное признание поможет смягчить наказание за государственную измену и убийство ни в чем не повинных людей. Настоятельно советую сегодня ночью вспомнить интересующие нас подробности.