Лаборатория. Железная власть

— И кончай одеваться как школьница, — в дверь заглянула Елена Степановна. — Я про эти дурацкие мужские футболки. Купила вдь нормальный домашний халат.

— Видела, спасибо, мамуль, — Марина взъерошила русые локоны, веером рассыпавшиеся по лопаткам, и присела на краешек ванны. — Заплетешь косичку?

— Опять опаздываешь?

— Маршал на кафедре задержал. «Золотой прогресс» хочет…

— Да уж, наверное, все соседи слышали. Поздравляю! — Елена Степановна поделила волосы дочери на несколько одинаковых прядок, и послушно замершая девушка ощутила, как в ее затылок уперся первый тугой узел. — У тебя уже начинается карьера, есть молодой человек, а мы и поболтать-то об этом можем всего пару раз в месяц. Я неинтересная мать, да?

— Ты самая лучшая, ты же знаешь, — Марина улыбнулась матери, и та мягко вернула ее голову в прежнее положение.

— Не вертись.

…Когда она выводила из гаража стрекочущий горный велосипед, до тренировки оставалось каких-то пятнадцать минут. Костя до сих пор не звонил и отчего-то не брал трубку, а с ним так хотелось поделиться радостными новостями. Засунув телефон в карман спортивной куртки, Марина запрыгнула в седло и резво закрутила педали, выезжая на улицу, залитую теплыми лучами заходящего солнца.

Следующим утром Костя заехал за ней позже обычного и был какой-то странный: отвечал односложно и невпопад, словно его голова была занята другими мыслями. От него отчетливо веяло напряжением, и Марина с затаенной тревогой осознала — что-то не так. Костя довез ее до университета, и девушка сразу понеслась на лекцию — привычная круговерть на время вытеснила из головы беспокойные мысли. Но когда вечером она сбежала по крыльцу и запрыгнула к нему в машину, спасаясь от разыгравшегося апрельского ливня, то увидела, что любимого по-прежнему что-то терзает.

По дороге домой Костя вдруг свернул на расчищенный под новостройку пустырь в квартале от дома Марины.

— Да что с тобой такое, — не выдержала она, пока машина сбрасывала ход, хрустко подминая шелестя щий под колесами гравий. — Мне ты можешь сказать?

Она заглянула в лицо Кости, на котором отражалась какая-то внутренняя борьба.

— Дело в ребенке. — Он уставился в лобовое стекло, по которому барабанил дождь.

— В каком… ребенке? — Марину словно ударили по затылку.

Выдохнув, Костя откинулся на сиденье, закрыв глаза. Наконец, собравшись, он крепко сжал руль и коротко рубанул:

— Я женат.

Выдав это признание, он облизнул пересохшие губы и впервые посмотрел на Марину.

— Ты женат, — пробормотала она, чувствуя, как каждую клеточку тела сковывает озноб.

— Я хотел ее бросить, правда, — Костя отвернулся и продолжил, с трудом подбирая слова: — Первый год еще ничего было, а потом стали цапаться по пустякам. Устали друг от друга. А с тобой я словно жить заново начал. Улетал куда-то, совсем голову потерял. Ты… таких нет больше. Но вчера… у нее ребенок будет. Мой ребенок. Я не могу ее бросить. Она как узнала, даже светиться стала вся. Я совсем не ожидал, что так получится…

— Зачем ты рассказал? — спросила Марина, чувствуя, как внутри все рассыпается на сотню осколков от чудовищного удара правды.

— К разводу все было готово. Просто эта случайность…

— Ребенок — случайность? — перебила она, резко повысив голос.

— Нет! Конечно же нет! — согласился Костя и добавил: — Знаю, как все это звучит… но… я не могу их оставить.

— Не утруждайтесь. Я все прекрасно понимаю, Константин Юрьевич. — Марина с липкой смесью отвращения и стыда вспомнила, как, задыхаясь от счастья, впервые испытала с ним упоительно-сладкую боль. — Как ее зовут?

— Что?

— Скажи мне. Как. Ее. Зовут, — ощутив разливающуюся в груди дурноту, раздельно прошептала Марина, невидящим взором смотря на лобовое стекло, исполосованное ручейками воды, словно трещинами. Как что-то у нее внутри.

— Света, — ответил он и зачем-то повторил: — Светлана.

— Она про меня знает?

— Нет, я не говорил. Зачем?

— Трус, — пошевелив непослушными губами, она едва расслышала собственный голос. — Ненавижу тебя, слышишь.

— Пойми, я ведь все-таки православный.

— Ты? Православный! — не выдержав, Марина словно чужой рукой влепила ему пощечину, даже не ощутив удара. — Игрушку себе нашел, да?

— Марина…

— Не прикасайся ко мне! — подхватив рюкзак, она выскочила под нещадно хлещущий дождь и, хлопнув дверью, бросилась прочь от машины.

* * *

— Ты чего вся мокрая? — поинтересовалась из кухни Елена Степановна, когда Марина закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. — Костик не подвез?

— Не подвез, — отрешенно согласилась Марина.

— Переодевайся, стол уже накрыт.

За ужином Марина механическими движениями зачерпывала бульон, тщетно стараясь, чтобы дрожащая в руке ложка не стучала по краю тарелки.

— Прими таблетку, — Елена Степановна заметила состояние дочери. — Еще простыть не хватало.