Лаборатория зла

– Вот это хороший вопрос, – откликнулся доктор, – Наверное, хотя бы потому, что больше тебе ничего не остается. Бежать отсюда самостоятельно у тебя все равно нет никакой возможности, доверять тебе больше абсолютно некому – во всяком случае, без моей помощи ты не сможешь узнать, кто здесь есть кто – ты ведь, конечно, не пойдешь расспрашивать кого-нибудь об этом? – она покачала головой, – Делать тебе больше абсолютно нечего, это я тебя могу точно заверить. Так что тебе просто ничего не остается кроме того, как довериться мне, в противном случае у тебя просто не будет другой возможности на надежду. Так что придется тебе, Лера, послушать меня. Конечно, ты можешь отказаться от моей помощи, дело твое. В конце концов, это тебе надо бежать отсюда. Лично у меня все в порядке, и я захотел тебе помочь лишь потому, что ты показалась мне симпатична как человек. Конечно, у меня есть и личные интересы, но справиться с ними, поверь мне, я прекрасно смогу и без тебя. Так что решать тебе, Лерочка.

Было видно, что молодой доктор очень уверен в себе, и ему доставляет удовольствие демонстрировать ей свою самоуверенность.

– Я вас слушаю, – хрипло ответила Лера.

– Вот и прекрасно! – воскликнул он с воодушевлением громким шепотом и слегка похлопал ее по коленке через одеяло.

Оглядевшись по сторонам, он покосился сначала на других заключенных, но они все занимались своими делами – кто-то спал, кто-то лежал, бесцельно глядя в потолок, кто-то пытался тихонько переговариваться, но никому из них определенно не было ровно никакого дела ни до нее, ни до таинственного доктора, озиравшегося по сторонам – и, не приметив в них ничего подозрительного, перевел взгляд на женщину, сидевшую на месте Надзирательницы – на сей раз это была другая, помоложе, рыженькая, абсолютно безжизненная. Надзирательницы по каким-то причинам на сей раз здесь не было, и ее место занимала, вероятно, ее помощница. Молодой доктор смотрел на нее некоторое время – угрюмо, исподлобья, но она так и не проявила к ним интереса – она сидела на стуле Надзирательницы и читала книгу.

– Меня зовут доктор Громов, – сказал вдруг молодой врач, неожиданно обернувшись к Лере и склонив к ней голову, голос его стал каким-то заговорщеским, свойским, – Громов Всеволод Аркадьевич, если быть точным. Но можно просто доктор Громов.

– Я вас не видела раньше, – все с той же хрипотцой в голосе ответила Лера.

Он хохотнул:

– Ой, милая моя, ты много чего еще здесь не видела. Или, может, ты хочешь сказать, что знаешь уже всех местных врачей?

– Нет… – она замялась, – Ннет, конечно… Просто я до этого вас не видела… Я много кого видела, когда… Когда бегала по коридору – вы, вероятно, уже знаете о моей выходке? – она грустно усмехнулась, – Мне показалось, что я тогда много кого видела. Но вас, по-моему, не было. Мне кажется, я бы вас запомнила.

Доктор Громов рассмеялся, подскочил на месте, весело всплеснул руками и снова сел на прежнее место. Лера покосилась на Помощницу Надзирательницы, но она не по-прежнему читала книгу, не обратив никакого внимания на доктора Громова. А ведь он сам говорил ей, Лере, что нужно вести себя как можно тише. Сам он не очень-то старался соблюдать спокойствие – или, быть может, он просто не обращал внимание на создаваемый им самим шум, будучи человеком определенно эмоциональным. Наверное, он попросту не замечал за собой подобных вещей, его собственное поведение казалось ему вполне допустимым. Впрочем, ладно. Ему, в любом случае, было виднее, как стоило себя вести. Уж он-то наверняка понимал допустимые пределы выражения своих эмоций. Кроме того, он был прав – ей все равно придется во всем с ним соглашаться и верить каждому его самоуверенному слову, привыкая к его несдержанным движениям. Другого выхода у нее действительно не было.

Он прервал ее бессмысленно текущие размышления веселым, каким-то почти беспечным возгласом, бодро потрепав ее по коленке (похоже, ему нравилось это занятие – трепать ее по коленке, он, по всей видимости, находил забавным подобный способ выражения своих эмоций):

– Да, подруга, признаться, натворила ты делов – это правда! То, что ты здесь у нас устроила, было поистине интересно. Такого тут давненько не было. Я думаю, твоей выходки тут еще долго никто не забудет!

– Это было ужасно, да? – спросила Лера, осторожно косясь на доктора Громова. Она уже поняла, что нельзя было ожидать наверняка, что он скажет или сделает в следующую минуту.

– Это было блестяще! – хихикнул он, – Тут, конечно, бывало всякое, но все же я, признаться, не помню, чтобы кому-нибудь удавалось устроить здесь подобный погром. Надо же, всех врачей на уши поставила, всех подопытных перепугала!

Лера неуверенно опустила глаза:

– Извините.

– Да ладно! – он махнул рукой, – Вот смеху было! Столько было шуму! Столько всего поломала, стольких покалечила! Верно, добрая половина наших врачей теперь после тебя в синяках ходит.

– Значит, вы тоже были там? Вы все видели?