Лабутены для Золушки

– Нет. Я купил его для самозащиты. У меня есть разрешение. Вот видишь – пригодился!

– Вижу, – кивнула Кира.

– Ты успокоилась? Я отвезу тебя в отель, и обещаю не превышать скорость.

Кира кивнула. Жак включил поворотник, и отъехал от обочины. Он был очень аккуратен.

– Эти уроды больше не появятся.

– Надеюсь, – проговорила Кира пересохшими губами.

«Порше» плавно покатил по трассе.

– Если нет возражений, я останусь с тобой, – сказал Жак, проводив ее до номера.

Нет, возражений у нее не было.

Утром Кира просмотрела свежие газеты, но не нашла упоминаний об инциденте на трассе Монако – Ницца. Посидела немного перед телевизором, листая каналы, задерживаясь на новостных программах – но и там ничего, ни слова.

Это было странно. А может – и нет…

* * *

На залитой лунным светом поляне, окруженной необычайно стройными пальмами, появился отец – живой, молодой, красивый. Он шел неспешной, легкой походкой, повторяя какую-то веселую шутку. Кира понимала, что слышала от него эту прибаутку десятки раз, но разобрать слова во сне не могла. На плече отца покачивалась в такт шагам лопата. Обычная штыковая лопата с перекладиной на конце длинной ручки, девочкой Кира часто видела у него такую. Посреди поляны отец остановился и обернулся. Кира знала, что он обернулся к ней – она ясно разглядела насмешливые искорки в прищуренных глазах, морщины на загорелом лице. Отец подмигнул ей.

– Бояться не надо. Это дикие суеверия, – сказал он и принялся копать.

Земля была мягкая и податливая. Отец бодро раскидывал влажный чернозем по сторонам от быстро разраставшейся продолговатой ямы. Он ушел в нее почти по колено. И вдруг отпрянул, выскочил на возвышающийся неровный край, перехватив лопату наперевес, как винтовку со штыком.

Поверхность под его ногами шевелилась – то провалилась глубоко вниз, то вздыбилась крутым горбом. Горб округлился и вдруг лопнул, словно выбирающаяся из лисьей норы собака, тряхнув всем телом – от хвоста до кончика морды, сбросила с себя комья земли. Но это была не собака! Показавшееся из-под комьев существо выглядело на первый взгляд, как человек – две руки, две ноги. Но при более внимательном рассмотрении – это оказался скелет, с лохмотьями плоти на костях, а в том, как он двигался – на четвереньках, перебирая перекрестно руками и ногами, вообще не было ничего человеческого. В выражении туго обтянутого кожей окаменелого черепа угадывалась смертельная угроза: черные глазные впадины, провал вместо носа, зловещий оскал острых зубов…

– Зомби! – закричал отец. – Беги, Кира!

Он попятился, замахнулся лопатой, ударил – кусок костяной руки отлетел в сторону, но зомби вскочил во весь рост и бросился на него, вытянув кости рук, причем обе были невредимы… Отец рубил лопатой, с хрустом ломались кости и летели в стороны куски гнилой плоти, но тут же восстанавливались, и монстр продолжал неумолимое наступление…

– Беги, доча, беги!

Кира снова проснулась в холодном поту. Цветные сны стали совершенно реальными, к тому же превратились в кошмары. Хотя удивляться не приходится – вся жизнь, да и смерть отца, были сплошным кошмаром!

Об этом она и рассказала Фуке накануне отъезда. Встреча проходила в парке с раскидистыми дубами, за столиком кафе перед красивейшим прудом с белыми лебедями – словно цветной сон в продолжение сеансов Карла Вольфсберга.

– Как вы отдохнули? – спросил майор таким тоном, каким двоюродный бездетный дядюшка мог бы интересоваться впечатлениями любимой племянницы. – Надеюсь, инцидент на дороге не слишком испортил настроение?

«Откуда французская разведка знает о происшествии, оставшимся тайной даже для досужих газетчиков?» – подумала Кира, не особенно, впрочем, удивляясь – у нее имелся ответ на этот вопрос. Но внешне она никак не выразила своих мыслей.

– Замечательно, мсье Фуке. Хотя, конечно, он не стал украшением моего отпуска …

– Удивлены моей осведомленностью? – улыбнулся майор, словно прочел ее мысли. – Я же обещал, что вы будете в безопасности! Мои подчиненные не спускали с вас глаз!

– Спасибо. А как вообще Афолаби и его люди узнали, что я нахожусь во Франции? Да и вообще обо мне? Кстати, как об этом узнала и французская разведка? И почему столько лет спустя?

Фуке пожал плечами и сделал неопределенный круговой жест кистью, будто охватил все вокруг. Истолковать этот жест можно было по-разному: мол, информация рассеяна в воздухе, или такова наша работа, или сами понимаете – говорить об этом нельзя…

Киру это не удивило: она понимала, что собеседника больше интересует информация, связанная с борсханской экспедицией.

– А как вы чувствуете себя после сеансов доктора Вольфсберга? – подтвердил он ее соображения следующим вопросом.

– Как будто разворошили спокойный улей с пчелами. Улей – это мой мозг, а пчелы – мои мысли.

– У вас образное мышление!

– Наверное. Я вспомнила многие рассказы отца, больше того, они стали мне сниться, причем в цвете… Зачастую, это кошмары! Но про карту я ничего не вспомнила…

Фуке кивнул.