Лачуга должника и другие сказки для умных

– Все это создал мой отец… Тебе, конечно, это странно. Но мой отец – необыкновенный человек. У него от рождения великий дар: он может создавать все из ничего.

Ошеломленный этим признанием симпатичной Лиды, я отклеился от стены и покорно, как ребенок, заковылял за своей провожатой. Я решил, что такая славная девушка не может быть шпионкой. И потом, признаться, никаких военных тайн я выдать не мог, даже если бы меня пытали или, наоборот, обольщали. Дело в том, что я не знал военных тайн. Хоть я и работал на номерном заводе, но это был завод «Ленхозметаллоштамп № 6» системы Ленбытпотреба. Изготовлялись у нас оцинкованные корыта для домашней стирки, ванночки для купанья малолетних детей, баки для питьевой воды и сливные бачки для санузлов.

Вскоре подземный роскошный коридор кончился, и мы вступили в мраморный круглый зал. Из его высоких окон лился яркий свет, – это был свет искусственный, но похожий на солнечный. Из этого зала мы вошли в другой, отделанный дубовыми панелями, а потом еще в другой и еще в зал, с хорами и сценой, а потом я и счет потерял анфиладам роскошных комнат и залов. Я шел, разинув рот от удивления, а Лиде было хоть бы хны, – она, видно, привыкла ко всему такому.

Шаги наши повторяло эхо, мы были совсем одни в этом подземном дворце. Я спросил Лиду, почему нам никто не попадается на пути и много ли народу живет в этом помещении. Она мне спокойно ответила, что живут здесь, под землей, трое людей, что все это принадлежит ее отцу, ну и ей с мамой.

– Весь дворец – на троих! – ахнул я.

– Да, – спокойно подтвердила Лида, – нас здесь только трое.

Вскоре мы миновали беломраморный зал, в котором был большой плавательный бассейн, потом свернули в какой-то коридорчик – и вдруг очутились на обыкновенной лестничной площадке, каких много в ленинградских домах. Мы остановились перед обыкновенной деревянной дверью, обитой коричневой клеенкой, – таких дверей тоже сколько угодно на ленинградских лестницах, и Лида нажала кнопку обыкновенного звонка.

Нам отворила женщина средних лет, еще довольно миловидная и стройная. Мы вошли в прихожую. Никакой особой роскоши здесь не было. Прихожая как прихожая.

– Мама, представляю тебе моего нового знакомого, Василия Васильевича, – заявила Лида. – Он совсем замерзал, ему нужно оказать помощь. – Затем, обращаясь ко мне, добавила: – А маму мою зовут Елизавета Петровна, будьте знакомы.

* * *

Затем меня повели в комнаты, усадили на диван. Лидина мать велела мне разуться и осмотрела мои ноги. Выяснилось, что ступня правой ноги обморожена и потеряла всякую чувствительность. Елизавета Петровна стала натирать ее какой-то мазью, а потом спиртом. Вскоре я почувствовал очень сильную боль, У меня даже сердце зашлось.

– Потерпите, потерпите, голубчик, – ласково сказала Елизавета Петровна, – А ты, Лида, принеси таз с теплой, но ни в коем случае не горячей водой.

Несмотря на боль, я с интересом рассматривал жилплощадь. Комната была примерно в тридцать метров, обстановка в ней имелась неплохая, но опять-таки без всякой роскоши; ни золота, ни драгоценных украшений я не заметил ни на стенах, ни на потолке. Сквозь тонкие занавески лился свет, хоть и не солнечный, но похожий на дневной. Одна дверь вела в прихожую, другая – в соседнюю комнату.

Вскоре мне немного полегчало. Мне дали шлепанцы, и Лида отвела меня в ванную, рядом с которой находилась уборная. Санузел был отделан белым кафелем, все блистало чистотой, но никакой особой роскоши я и здесь не заметил. Когда я, припадая на обмороженную ногу, вернулся в комнату, там уже был накрыт стол на четыре персоны и даже стоял графинчик с водкой.

Тут из соседней комнаты вошел мужчина средних лет с весьма умным лицом. По виду он походил на инженерно-технического работника. Одет был не шикарно, но чисто. Лида представила нас друг другу, и я узнал, что зовут его Николай Алексеевич.

– Рад видеть гостя из шумного наземного мира в нашем тихом жилище, – сказал он, пожимая мне руку. – Вы пьете?

– Вообще не пью, но ради такого знакомства приму рюмаху для аппетита, – солидно ответил я, чокаясь с Николаем Алексеевичем, после чего все приступили к ужину.

Пища была вкусная и питательная, но никаких необыкновенных яств и вин на столе я не увидел, что меня удивило.

После ужина хозяин дома пригласил меня в свой кабинет, усадил в кресло и предложил закурить. Кабинет был просторный и удобный, в нем стояло несколько стеллажей с книгами, но ничего роскошного я и в нем не приметил. Мое внимание привлек только игрушечный паровозик, стоявший на письменном столе. Он стоял на особой подставке и был накрыт стеклянным колпаком.

– Вас, конечно, удивляет все это, – начал разговор Николай Алексеевич. – Вы знаете, что находитесь глубоко под землей, вы видели мой подземный дворец, вы ошеломлены, вы подавлены, вы начинаете даже сомневаться в своей психической полноценности. Не так ли?

– Именно так, – охотно согласился я. – В голове моей – полный кавардак и столпотворение.