Лачуга должника

Но самую большую радость испытал Лексинен. Словно желая оправдать оказанную ему честь, он развил неистовую поисковую деятельность, и вскоре в одной из дальних комнат нашел книжный шкаф, где среди истлевших, пришедших в полную негодность томов выискал толстую книгу, напечатанную на какой-то особо прочной глянцевитой бумаге. В течение часа он вчитывался в нее, никого не подпуская к столу и дрожа от волнения. Наконец подозвал нас и стал листать ее перед нами, читая вслух отдельные абзацы.

В книге той было множество больших, во всю страницу, портретов, и вся она состояла из жизнеописаний знаменитых ялмезиан - жрецов, коммерсантов, изобретателей, музыкантов, артистов, поэтов и ученых. Но больше всего уделялось в ней внимания деятелям медицины. И завершал книгу, как бы подытоживая ее, портрет… кого бы вы думали, Уважаемый Читатель?.. Увенчивал ее портрет того самого иномирянина, чье окарикатуренное изображение мы видели на железнодорожной станции и чью поверженную статую мы узрели на площади Безымянска.

Но и здесь не пощадила его чья-то рука! Благородное лицо старца было накрест перечеркнуто карандашом, а на лбу его выведенное той же злою рукой чернело слово "момзук", что в переводе на русский означало "сволочь". Мало того, последующие листы были грубо вырваны - очевидно, тем же ненавистником,- а так как на оборотной стороне портретов в этом роскошно изданном томе никакого текста не имелось, биография иномирянина по-прежнему оставалась для нас загадкой.

Лексинен многозначительно заявил, что, конечно, отсутствие страниц - обстоятельство весьма досадное, но зато… С этими словами он торжественно показал нам полуистлевший, пожелтевший, небрежно оборванный листок шершавой бумаги с еле видными письменами. Он пояснил, что этот обрывок ялмезианской газеты находился в книге - как раз там, где зачеркнутый портрет. К поруганному старцу он, конечно, отношения не имеет; его, очевидно, вложили в качестве закладки. Но этот чудом уцелевший документ имеет большое самодовлеющее значение.

- О чем же там речь? - спросили мы в один голос.

Астролингвист ответил, что большинство заметок посвящены, видимо, делам местным,- и стал читать вслух заголовки: "Подвоз чего-то (здесь - лакуна) невозможен.- Запасы соли на исходе.- Траур в доме жреца Океана.- Чидрогед (имя собственное) утверждает, что борьба с метаморфантами при помощи пожарных шлангов результатов не даст.- Опять о соли.- Попытка наладить подвоз морской воды для заливки рвов…" Затем, перейдя почему-то на шепот, ученый возвестил нам, что все предыдущее - это только цветочки, а теперь он угостит нас ягодками. Ткнув пальцем в нижний правый угол газетного клочка, он прочел нижеследующее:

"Редакция сгорбленно и со слезопролитием извещает благородных подписчиков, что запас типографской краски исчерпан. Как известно, города, в которых она производилась, в том числе и ближайший к нам Картксолког, подверглись проникновению метаморфантов и утеряли жизненность.

Редакция, склонясь главой к Океану, сообщает, что этот номер газеты - последний, и желает каждому читателю избежать встречи с воттактаками".

- Надо немедленно дать сводку на "Тетю Лиру"! - встрепенулся Чекрыгин.- Но что такое "метаморфанты"? Что такое - "воттактаки"?

- Не знаю,- признался лингвист.- В книгах этих понятий нет. Эти словообразования, как я догадываюсь, не успели войти в словари. Они относятся к новейшей истории Ялмеза.

- Хороша новейшая история,- пробормотал Белобрысов. -

Минувшие беды, что были в былом, Забудь, в рядовые разжалуй.

Грядущие беды идут напролом, Они поопасней, пожалуй!

Когда мы дали сводку на "Тетю Лиру", в ответ нам было сообщено, что Южгруппой обнаружены многочисленные письменные источники, но, поскольку астрофилолог Антов погиб, расшифровка осуществляется крайне медленно. Услыхав это, Лексинен лично вступил в переговоры с Карамышевым и сумел доказать тому, что его, Лексинена, присутствие необходимо сейчас именно в Южгруппе. У Чекрыгина затребовали уточненные координаты, и на следующее утро на центральной площади Лексинодольска приялмезился мини-лайнер, ведомый автопилотом. Лексинен отобрал у чЕЛОВЕКА контейнер с лингвистической аппаратурой и стал прощаться с нами.

- С вами хочу улететь я,- обратился вдруг к ученому "Коля". (Он не подвергся обучению ялмезианскому языку и говорил по-русски.) - С данными людьми в данной местности страшусь полного выключения я.

Лингвист, разумеется, ответил чЕЛОВЕКУ отказом, напомнив "Коле", что тот придан Севгруппе.

- Ну и паникер ты, "Николашка"!- рассердился Павел.- Если будешь трусить, то и в самом деле нарвешься на кончину.

Где глубина всего по грудь И очень близок берег, Там тоже может утонуть Тот, кто в себя не верит.

Лексинен захлопнул дверь кабины. Мини-лайнер взмыл в высоту.

29. КОНТАКТНЫЙ МАРШ