Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские

Проснулся Лад в поту холодном. Пошарил рукой по полу, нашел чарку с рассолом капусты квашеной. Жена милая, Гадина добрая, позаботилась. Чтоб похмелье мужу голову не сильно ломило, поставила возле кровати чарку-то. Унял дрожь Лад, выпил рассол.

Вот оно значит как было, подумал. Видать, правду старухи по базарам несут. Дернул-таки я Чер-Туя за бороду.

— И не сомневайся.

Выронил Лад чашку на пол, глаза протер. Огляделся. Нет никого в спальне.

— Утром скажешь Седобороду, идут в Посад гости заморские. Лица светлы у них, а мыслишки-то темные.

— Кто здесь? — тихо спросил Лад.

— А нет никого. Слова мои Седобороду передай. А теперь спи.

С тем и уснул Лад.

Глава 1

М. Уолт просматривал почту. Биржевые сводки его не интересовали. А вот новости из главного штаба Синдиката наводили на мысли тревожные.

Секретарша Стелла подала шефу кофе крепкий.

Напиток сей в Посаде не был популярен. Горький отвар черных молотых зерен пришелся по вкусу немногим. Вот хундустанцы употребляли его в больших количествах. Они имели монополию на торговлю кофе. А раз товар спросом не пользуется, на складах годами лежит, так чего же добру пропадать? Вот и пьют хундустанцы кофе, как мужики посадские брагу меловую — литрами, ведрами, а когда и бочками. Оттого хундустанцы спокойного сна не ведают.

М. Уолт выпил кофе, закурил сигару, в Посад контрабандой доставленную, и вызвал к себе Донда.

Со дня битвы, в которой посадские отстояли независимость торговую, минул почти год. Известие о том до сих пор будоражит земли дальние. Посадские возгордились. Да и по праву. Стал Посад первым городом, открыто выступившим супротив заморских супостатов.

Но не многие понимали, что победа та — щелчок по носу зверя лютого. Выиграть битву — не значит победить в войне. Выиграть — выиграли, а перед переменами не устояли.

Торговля в Посаде процветала, ярмарки и базары ширились, пришлось даже за пределами Посада леса вырубать. Дело такое с наскока не решалось. За вековые леса выкуп был положен нечисти посадской.

Купцы богатели, а если кто в пух и прах разорялся, — не беда. В Посаде работы много. Пройдет год-другой, глядишь, и подвернется случай дело новое открыть.

Конторы ссудные всюду как грибы росли. Где большие проценты, где маленькие, — сам думай, решай, что подходит тебе.

Появились и юристы в Посаде. Отнеслись к ним сперва с холодком. Некоторые биты были, а уж в плевках почти все ходили.

Юристы все как близнецы — худы, волосы прилизаны, и носы длиннющие. Люд посадский недоумевал — за что деньги кровные хлыщам этим отдавать? За язык шустрый? На любом базаре, на ярмарке самой захудалой, не один десяток болтунов найдется! Совет старейшин в раздумьях пребывал. Понаехало юристов тьма тьмущая, а какой прок от них — никто не знает. Пошли за разъяснениями к Седобороду. Тот вразумил — юристы что приказчики, при каждой сделке стоять хотят и процент в карман себе класть. Приказчики молча выслушали слова такие. А на следующую ночь пылали все конторы юридические заревом веселым. После случая такого, совет старейшин постановил: юристам в дела торговые не лезть. Прерогатива то приказчиков посадских. При словах сих приказчики головами важно кивали, хотя плюнуть каждый хотел. «Уж не из лексикона ли нечисти словечко — прерогатива?».

Юристам на откуп были даны дела бытовые. Свадьбы, похороны по обрядам той или иной диаспоры, тяжбы по завещаниям, имущественные споры, а также составления разного рода контрактов, не касающихся дел торговых, — всё легло на плечи юристов. С каждой монетки заработанной обязали их платить налог в казну посадскую. Так юристы тут же гильдию организовали, и протест подали в совет. Грамотно всё расписали — мол, не по силам платить большие налоги. Зуб, главный в совете старейшин, от наглости такой речи лишился. После помянул нечисть и выгнал всех вон. А Ярому Живодеру, начальнику дружины посадской, строго наказал:

— Впредь лоботрясы твои пущай следят за хлыщами проворными. Шибко умные они. Только ум их не в сторону Посада смотрит.

Седобород дальновиднее оказался. Пожаловал он как-то вечерком к М. Уолту. С тех пор юристы притихли. Объяснили им ухари в плащах длинных, что к чему, и каков закон в Посаде. Теперь гильдия исправно вносит налог в казну посадскую. И еще чуть-чуть в ЗАО мафиозное платит. О том совет старейшин не догадывается.

— Вызывали, босс?

В дверях кабинета М. Уолта вальяжно стоял Донд. Одет он был в костюм мужиков посадских — широкая рубаха синего шелка, брюки из ткани северной, добротной, в поясе ремнем кожаным, в три пальца шириной, схвачены. На ногах полусапоги из шкуры дикого кабана, по военному образцу сшиты. Если бы не лицо без эмоций, и не худощавость, в которой угадывается выносливость зверя степного, Донд действительно походил бы на мужика посадского, — мужика добродушного, в делах торговых толк знающего.