Лада

— Эка как, — крякнул Слав. — Покрывают друг дружку, значит. Ну да вряд ли это Лада. Я Всемила так выпорол, что он теперь долго гулять не сможет.

— Лебедь Ладушке тоже всыпала не мало, — Никита вздохнул. — Ох, дети, всё-то им неймётся.

— Да, — задумчиво кивнул Слав. — Ну да ладно, пойду я, мне ещё старших своих дождаться, как бы и они к озеру не пошли, а то ведь с них станется.

Никита улыбнулся, глядя в след соседу. Станется, конечно, дети-то в отца пошли, а сам Слав до девок ой как охоч был по молодости. И ни один год русалочья неделя без него не обходилась. Может потому и волнуется, знает как опасны могут быть эти развлечения, потому как его самого не раз товарищи с озера обессиленного на руках приносили. Русалки они же не простые девки, а за экзотику платить надо. Может оно и к лучшему что у него четыре девки, — подумал ювелир. — И даже если никто из зятьёв его дела не унаследует, тоже ничего, не факт ведь что сын ювелиром бы стал. Сам-то он вон по отцовским стопам не пошёл, за что из родного дома и был изгнан. А с девчонками спокойнее. Вот ещё трёх замуж выдаст и будет совсем хорошо. А там, глядишь, уже и внуки пойдут, может кого из внучат его ювелирное дело заинтересует. Точно, вот внукам все свои секреты и передаст, — Никита улыбнулся и пошёл в дом.

Утром Лада сидела за столом насупившись. Сидеть было больно, да и вообще любое движение доставляло массу неприятных ощущений, но мать потребовала чтобы она вышла к завтраку и девочка ослушаться не посмела. У Лебеди Яснокаменой норов был крутой, и негласным хозяином в доме была она. Более мягкий по характеру Никита не противился, благо жена у него ко всему прочему была ещё и умной, и на людях мужа никогда в неловкое положение не ставила. Ну а в кругу семьи ювелир охотно передал бразды правления ей, сам большую часть времени занимаясь работой, которую любил не меньше чем жену и дочек.

— Лада, сегодня Лете помогаешь, — приказала Лебедь, вставая из-за стола следом за мужем. — Сегодня же Воркуша должна была на кухне помогать, — возмутилась девочка, — я вчера там весь день была.

— И сегодня будешь и завтра, — не терпящим возражений тоном, заявила Лебедь. — А ещё хоть слово услышу, неделю из дома не выйдешь.

Девочка надулась, а потом кинула ложкой в не скрывающую радости Воркушу, за что тут же получила подзатыльник от старшей сестры.

— Ещё раз ударишь, руку отгрызу, — пообещала Лада сестре, и принялась собирать грязную посуду.

— Мам, пап, вы это слышали? — возмутилась Перва, старшая дочь Лебедь и Никиты Яснокаменых.

— Слышали, — кивнул Никита.

— И что? Ей никто ничего не скажет?

— Тебе скажу, — Лебедь вздохнула. — Не нарывайся, а то ведь и вправду отгрызёт.

— А сама не справится, Всемила на помощь позовёт, — хохотнула третья сестра Лады — Дарена. Перва замахнулась чтобы шлёпнуть и её, но девочка увернулась и показала старшей сестре язык.

— Мама, — воскликнула Перва.

— Ты уж определись ты мужняя баба или как, — насмешливо сказала вторая дочь Никиты Воркуша. — Коли мужняя, нечего чужих детей воспитывать и мамкать.

— Что значит чужих? — возмутилась Перва. — Или что раз я замуж вышла я вам теперь чужая? Пап, скажи им.

— Конечно не чужая, — мягко сказал Никита. — Девочки, не ссорьтесь пожалуйста и Ладу не задирайте.

— Ну конечно, Ладу нельзя а меня пожалуйста, — забурчала Перва, но на неё никто уже внимания не обращал.

— Воркуша, ты далеко намылилась? — поинтересовалась Лебедь.

— Так у меня же свободный день, на кухне же помогать не надо. Я хотела погулять сходить.

— А мне кто помогать будет? Вечером гулять будешь, а сейчас бери корзину, на рынок пойдём.

— Вот интересно, наказали Ладу, а делать всё за неё должна я, — бурчала Воркуша.

— Да ладно тебе, — добродушно отозвалась Дарена. — Всё лучше чем Ладе на кухне второй день.

— А нечего было ночью из дома удирать.

— От зависти только желчью не захлебнись, — Дарена тоже встала из-за стола, у неё, как и остальных её сестёр, тоже было полно дел.

— Ой вы посмотрите на неё, умная какая сыскалась, — Воркуша упёрла кулаки в бока. — Уродина, — крикнула она и тут же получила подзатыльник от вернувшейся матери.

— Ещё раз услышу, выпорю, — пообещала Лебедь и, кинув дочери корзину, пошла к выходу.

Дарена, самая некрасивая в семье, слова сестры услышала, часто заморгала, но не расплакалась, а лишь прикусила губу и пошла помогать отцу.

Лада провозилась на кухне до ужина, но поев и убрав посуду, собрала остатки еды и тихонько выскользнула из дома. Кухарка Лета её не останавливала, она видела как девочка весь день за дружка своего волновалась, как места себе не находила, поэтому и отпустила прикрыть, ежели мать хватится, пообещала.

— Дядька Слав, а Всемил где? — Лада вошла в дом Слава Перелеска без стука.

— И тебе, здравствуй, Лада, — насмешливо сказал старший брат Всемила Любомир, ему было восемнадцать, его совсем недавно взяли из мальцов в дружину и он был очень горд этим фактом.

— Здравствуйте, — поморщившись, сказала Лада. — А где Всемил?

— Наказан твой Всемил, — заявил Слав. — Нельзя к нему.