Лада, не грусти, не надо!

Обида – нота протеста, направленная одной стране другой: «Меня не устраивает ваше поведение. Быстро исправляйтесь, иначе…» В нашем случае, это была уже революция. Низы не хотели жить по старому, верхи не могли управлять иначе. Тем паче, что любая революция – тоже обида, в глобальном ее проявлении, – люди выходят с транспарантами на площадь только тогда, когда не способны решить проблему в цивилизованной форме. Мы с подругой не общались несколько месяцев. А помирившись, перешли на новый этап взаимоотношений – полное равенство. С тех самых пор мои обиды на мир больше не сопровождались недельными забастовками и крикливыми лозунгами «Не подходи ко мне, я обиделась!». Впервые оказавшись на месте «жертвы революционных событий», я увидала себя со стороны и начала делать выводы…

Вывод первый – мы с моей лучшей подружкой могли разойтись навсегда, и разошлись бы, если бы на ее большую обиду я ответила еще большей. Вывод второй (помянутый в предыдущей статье) – кабы, сидя у меня дома на кухне, она изложила мне все свои претензии спокойно, четко и ясно, в революции не было б ни малейшей нужды. Но в том то и суть, что все ее, предшествующие бунту, обидки мало чем отличались от страшных трагедий, описанных в моем дневнике… Она могла поссориться со мной из-за рецепта приготовленья омлета (я не хотела добавлять в него майонез!) и разругаться насмерть из-за наших диаметрально противоположных взглядов на развитие украинской культуры. На третьем часу споров о национальном и интернациональном искусстве моя оппонентка хлопала дверью и в три часа ночи демонстративно уходила домой пешком. У нее было оправданье – в основе всех ее истерик лежала одна причина: мое желанье доминировать во всем. Но как я могла догадаться, в чем камень преткновения, если вместо этой вполне конкретной проблемы мы с криком обсуждали, как готовить омлет? Вывод третий – когда обиды становятся вашей повседневностью, отличить глупый каприз от серьезного конфликта почти невозможно… Протестовать против несовершенства мира с помощью надутых щек и обиженных выкриков «Я с тобой больше не дружу!» – можно лишь в детстве. Детсадовские и школьные дружки и подружки редко остаются с нами. А та часть мира, которая именуется мама, папа, дедушка, бабушка – никуда от нас не денутся. Родственники, скорее всего, примут ультиматум ребенка, постараются разобраться в его подоплеке и сделают первый шаг.

Но со временем мы переносим этот не единожды апробированный способ в нашу взрослую жизнь. Мы дуемся на своих кавалеров, друзей и начальников, ожидая, что мир, как и прежде, пойдет нам навстречу, задумается о наших скрытых мотивах и отыщет пути к примирению. Ведь мы же обиделись! Мы ясно дали понять: «Что-то не так. Быстро исправляйтесь, иначе…»

Недавно моя поклонница объявила мне в письменной форме, что она на меня обиделась. Ей-богу, я не знаю причин… Меня больше интересует вопрос, чего она этим достигла?

Недавно моя двадцатипятилетняя знакомая ушла с работы. Она обиделась на шефа (он не разглядел ее потенциальные способности!) и подала ему заявление об уходе. Тот молча подписал его. Думаю, он даже не понял из-за чего она решила уйти. А расшифровывать тайнописи ее женского сердца у него попросту не было времени.

Недавно мой друг побил горшки с пятидесятипятилетним отцом. У родителя имелись свои непоколебимые взгляды на то, как должен жить его отпрыск. Любой шаг сына вправо иль влево немедленно наказывался громогласной обидой и криками «Все! Можешь мне не звонить». «Я больше не буду звонить ему, – сказал друг. – Мне тридцать пять лет. Я устал извиняться, объяснять… Сколько можно меня шантажировать?»

Вывод четвертый – с человеком, который обижается на тебя по три раза на дню, не больно то хочется мириться. Пятый – объявлять о разрыве нужно только в том случае, если ты и впрямь намерен уйти.

Но иногда, вплоть до преклонных лет, мы не отдаем себе отчет, что позиция «Я обиделся!» – детская. Малыш же не способен усесться за стол переговоров, разложить по полочкам «за» и «против» и предложить свой способ развязывания «гордиевых узлов». В младенчестве он просто ревет, слегка повзрослев – обижается. А ломать себе голову над его ранимой душой, искать компромисс между его обидами и реальной действительностью, отличать капризы от страхов должны родители. Но нам, взрослым, увы, никто ничего не должен. И наша попытка шантажировать окружающих с помощью бесконечных обид, рано или поздно вызывает у них одно чувство – усталость. И, приведя однажды решающий контраргумент «Я ухожу навсегда!» – оглянувшись, мы с ужасом выясним: нас никто не удерживает.

Я никогда не забываю и не прощаю обид – но делаю все, чтоб, пережив их, как можно скорей забыть свои негативные чувства. Я помню не обиды, а выводы: этот поступок мне трудно простить, этот человек может подвести меня. И держу их в уме, дабы, наступив ненароком на те же самые грабли, не поддаться эмоциям и не потерять дорогих мне людей и важные достижения…