Ладья

— Меня с детства учили доверять только тем, кто входит в узкий круг, поэтому всех, кто был извне, я держал на расстоянии. А потом я встретил тебя. Не буду лгать и говорить, что моё предложение о помощи в поисках твоих родителей было не из эгоистических соображений, но всё же я не смог не восхититься твоей смелости и твоей непоколебимой вере в то, что твои родители были живы. И не успел я осознать, как ты уже неким образом проникла сквозь мою защиту, и я стал испытывать потребность оберегать тебя.

Я снова посмотрела ему в глаза.

— Я не делала этого с…

Улыбка коснулась его губ.

— Я сам это сделал с собой. Я самонадеянно считал, что смогу сам выбирать о ком и когда мне заботиться, но ты доказала мне насколько я ошибался, и это заставило меня сомневаться в себе… и в тебе. Это жалкое оправдание, но единственная причина, по которой я могу предположить, почему я отреагировал подобным образом в тот день. Я всегда гордился тем, что умело читал людей и распознавал лживость, но поверив в худшее в тебе, я с такой легкостью позволил обвести себя вокруг пальца. Я был слишком ослеплен гневом, чтобы увидеть правду, пока не стало слишком поздно.

— Когда Фарис очнулся, — мою грудь сводило всё сильнее с каждым словом его признания.

— Нет. Я понял это раньше. Когда ты заорала на меня и сказала, что доверяла мне, я услышал правду в твоем голосе и увидел взгляд человека, которого предали. Я никогда в жизни ненавидел себя до того момента. Я хотел ударить того эльфа и забрать тебя оттуда, но на кону стояло большее, чем твоё прощение.

— Фарис, — прошептала я.

Друг Лукаса был в плохом состоянии, и его жизнь была гораздо важнее, чем дружба, которую мы взрастили. Я бы поступила также ради своих родителей.

— Не было ничего такого, что мог бы я сделать для Фариса, чего не смог бы Фаолин. Но я мог позволить Хавасу думать, что всё идёт по его плану, и он приведёт нас к тому, кто за этим стоял. Мы ушли, но недалеко. Мы остались, чтобы понаблюдать за домом… и за тобой.

У меня перехватило дыхание. Он остался?

— Вот только мы не ожидали, что спустя несколько часов явятся Агенты. Или что кто-то создаст портал внутри дома и поможет Хавасу сбежать прямо из-под нашего носа.

Я не могла говорить. Я всё ещё переваривала тот факт, что он не оставил меня там одну. Всё это время я думала, что он ушел, словно я была для него пустым местом. Я склонила голову, чтобы он не смог увидеть слезы, стоявший в моих глазах.

— Прости, что причинил тебе боль, Джесси, — тихо произнёс он. — В течение многих недель я хотел рассказать тебе это, но ты была так зла, и имела полное право на это. Высшие фейри принесли твоей семье только страдания. Я много раз задавался вопросом, не стоит ли мне оставить тебя в покое и дать тебе ненавидеть меня, потому что тебе будет гораздо лучше без меня в твоей жизни.

Я слепо уставилась в пол. Как на такое ответить? Я твердила себе, что не хотела от него извинений, что они мне были не нужны, но я ошибалась. Очень ошибалась.

— Ты не должна что-либо говорить. Ты ничего мне не должна, — сказал Лукас, когда моё молчание затянулось.

Его рука появилась в моем поле зрения. Он взял меня за руку. Его прикосновение было нежным, но именно эту руку я травмировала на пароме. Я невольно дернулась.

Он замер, а потом пальцами поднял рукав моего свитера, открыв плотную повязку, которую я наложила на запястье.

— Ты ранена.

— Пустяк, просто растяжение.

Я попыталась вытащить руку из его хватки, но он отказался отпускать.

— Ты доктору показывала? — он большим пальцем потер внутреннюю сторону моей ладони.

Я постаралась проигнорировать теплое покалывание, потекшее вверх по моей руке.

— Сотрудник скорой помощи проверил меня перед высадкой с парома.

Он заключил мою руку в обе свои руки и начал нежно массировать.

— Расскажешь мне, что там произошло?

Меня наводнили ощущения. Было нечто интимное в его действиях, и я забыла обо всём, кроме его сильных, тёплых пальцах.

— Джесси?

Я сглотнула.

— Я удивлена, что ты не осведомлен уже обо всём, что случилось.

— Фаолин прочитал отчет Агентства, но я хочу услышать твою историю. Откуда ты узнала, что Тейт Льюис будет на пароме?

— Я не знала, — я рассказала ему о своём заказе на трау, Тейте и шторме. Ко времени как я закончила, казалось, мою грудь заключили в тиски. — По новостям сообщили, что шесть человек утонуло. Двое из них были дети.

— Я тоже слышал это.

Невзирая на все мои усилия, по щеке покатилась слеза, а за ней другая. Я гневно вытерла их.

Лукас отпустил мою руку. А в следующую секунду я оказалась в его объятиях.

— Не держи в себе, — нежно приказал он.

— Я н-не могу.

Успокаивающими круговыми движениями он стал поглаживать мою спину.

— Слезы не делаю тебя слабой, микалаех. Держась за свою боль, ты только ещё больше навредишь себе.

Не знаю, то ли дело в его прикосновениях, то ли в его словах, но я расплакалась. Я плакала, скорбя о тех, кто утонул и о детях, чьи до ужаса перепуганные крики будут преследовать меня во снах.