Ладья (ЛП)

— Я выгляжу как человек, чувствую себя человеком. У меня ни магии, ни фейской силы, и железо вообще никак не влияет на меня... и ты всё равно утверждаешь, что я фейри, — я вскинула руки. — Прости, но я не верю тебе.

Он стиснул челюсти, и я увидела, что отсутствие моего доверия крайне обеспокоило его. Я никак не могла представить ни один сценарий, по которому ему пришлось выдумать нечто подобное, и было больно думать, что он хотел сознательно ввести меня в заблуждение. Но что я должна была думать?

— Зачем мне врать тебе, Джесси? — его тон был примирительным, но я всё равно занервничала.

— Не знаю.

Лукас шагнул ко мне.

— Я знаю, что ты фейри не только потому, что я сделал тебя таковой, но и потому что я могу видеть твою ауру, когда смотрю на тебя.

Искренность в его глазах сразила меня. Мне надо было убираться отсюда и уехать куда-нибудь, где я смогу трезво мыслить. Я стала обходить его, но он схватил меня за руку.

— Отпусти меня! — я дёрнула руку, но он был слишком сильным.

— Отпущу, но сначала кое-что попробую.

Я перестала бороться и стала смотреть, как он склонился и взял наручники. Он передал их мне, и даже слегка вздрогнул, когда я взяла их в свободную руку. Я понятия не имела, что он собирался доказать. Мы уже выяснили, что они не влияют на меня.

Он протянул руку за мою спину, и я подумала, что он собирается обнять меня, но вместо объятия я почувствовала, как он потянул за волосы. Он отступил, и у меня слегка свело живот. Через несколько секунд мне стало казаться, что он привязал к моим запястьям и щиколоткам гири. Всё моё тело, казалось, отяготили чем-то тяжёлым, и у меня едва были силы стоять на ногах. У меня проступил холодный пот, а к горлу поднималась желчь. У меня подкосились колени.

Лукас подхватил меня и, забрав наручники, бросил их обратно в коробку. Как только мои руки освободились от него, я почувствовала себя лучше. Я всё ещё была слаба, но тошнота прошла.

— Прости. Я был вынужден это сделать, — он поставил меня на ноги и поднял руку, чтобы я смогла увидеть красный камень, лежавший в его ладони. — Камень богини защищает тебя от железа. Без него, ты столь же восприимчива, как и все фейри-новички в этом мире.

Я отпрянула от него.

— Это мой мир.

— Ты можешь жить здесь, но твой мир теперь это мир фейри, — его голос был строгим, но в его глазах брезжило сопереживание, которое вынудило меня попятиться назад, а тем временем в помещении становилось слишком душно.

Я резко развернулась и бросилась бежать. Я сбежала по ступенькам, не остановившись у его комнаты, чтобы забрать свои вещи. Дышать становилось всё сложнее, и мне надо было вырваться на свежий воздух. Мне надо было выбраться из этого здания.

Я остановилась как вкопанная на первом этаже, увидев Конлана, стоявшего перед главной дверью. Чувство облегчения от его здорового вида длилось ровно столько, пока я не осознала, что он блокирует мне выход.

— Выпусти меня, — потребовала я, задыхаясь.

Он поднял руки в успокаивающем жесте.

— Всё будет хорошо, Джесси.

Моя грудь интенсивно вздымалась и опадала.

— Ты не можешь удерживать меня здесь.

— Это ради твоей же безопасности, — произнёс Фарис.

Я повернулась и увидела, что он стоит в гостиной комнате с Фаолином, Ианом и Керром. Все они смотрели на меня как на дикое животное, с которым надо было вести себя осторожно.

— Твоё тело пока что не сможет выдержать столько железа за этими стенами, — сказал Фаолин в своей обычной откровенной манере. — Здесь тебя закрывают чары. Если ты сейчас выйдешь на улицу, это тебя убьёт.

Фарис гневно взглянул на брата.

— Богини ради, Фаолин.

— А ты предпочёл бы соврать ей? Она должна постепенно выходить в эту среду, или она заболеет. Сюсюканья с ней ничего не изменят.

— Я не такая как вы, и вы не можете меня силой удерживать здесь.

Моё тело бросило в холодный пот, а руки начали дрожать, и я обхватила себя руками.

— Джесси, посмотри на меня, — категорично сказал Лукас.

Я повернула голову в его сторону. Он стоял в паре метров от меня. Я даже не слышала, как он спустился по лестнице.

— Все в этой комнате — твои друзья, и мы поможем тебе пройти через это. Ты напугана и расстроена, но бегство ничего не изменит.

— Ты так говоришь, словно у неё есть выбор, — сказал Фаолин. — Она теперь фейри, и это теперь её жизнь. Она должна приспособиться и понять, что в этом мире у неё есть ограничения.

Конлан фыркнул.

— Она только что пришла в себя от пятидневного сна и обнаружила, что вся её жизнь изменилась. Дайте девчушке передышку.

Пять дней? Стены начали крениться и смыкаться вокруг меня.

— Всё будет хорошо, Джесси, — произнёс Лукас, поддержав меня со спины. — Это просто паническая атака. Дыши.

Я отстранилась от него и двинулась в сторону двери, всё ещё заблокированную Конланом. Я толкнула его и заколотила кулаками в его грудь, но он был непоколебим. Я закричала, но не знаю, в душе или вслух.

Лукас что-то сказал, но слова потерялись в рёве, который затопил мой слух. А потом Конлан шагнул в сторону, и я распахнула дверь. Спотыкаясь, я выскочила в вестибюль и потянулась к внешней двери.