Ладья тёмных странствий. Избранная проза

Ладья тёмных странствий

Не болей, не балуй. Природа дважды обманула. Да, и ещё какое-то искусство – какая-то внебрачная игра самцов. Девушки рукоблудствуют, начиная с мифов. Жизнь как вздох без выдоха, короткая, мучительная. Ум хорошо, а два сапога пары – не лучше. Чужое мясо называют говядиной. На всякого мудреца довольно семи грамм свинца. Время гаечно-аграрных романов – проливной дождь, преимущественно без осадков. – Нефертити с пластмассовыми носами пили пиво – но этого мало – не хотите ли купить замок? – Весенняя грязь – незримый, возвеличенный удел. – Смущённый сумрак единодушного восторга. – Ты сел в лодку, надо проверить перемёты – четыре взмаха веслом. – Игра в лобные кости, шестёрки нет. – Ещё четыре взмаха веслом. – Исполнить путь спасения в созерцании пути? – Успеть бы доплыть до острова, надо поднажать. – Страдание мирового круговорота выжало из тебя осадок жадной мысли – мир, мир дому твоему! Но есть ли дом, ты? Иногда казалось, что дом – это череп, неприкосновенный, хрупкий, любовно выточенный из кости. Как часто топтали твою неприкосновенность, дом! Звук, запах, боль, сон – эти приживальщики пытались свить над твоей крышей гнездо. Ты отгонял их, они мешали рассмотреть комнату, камин, кровать. Столовой не было, видимо, скрывалась где-то в подвале. А сколько приказчиков и хозяев помимо этих приживал! И единственный законный постоялец – мозг – амброзия посюсторонних дновидений. – Ржавая уключина скрипела – куплеты железа. Ты наклонился осмотреть перемет. Заменил живца, распутал леску, тихо отплыл от рогоза. – В дни чугунной депрессии, в дни безрадостные (а радостных, как оказалось, не будет), в дни отчуждённости, тупости, смятения, в дни мучительные, тяжёлые – в такие дни ты приходил на кладбище и наблюдал сцены похорон. Это отшибало чувство пустоты, ты остро ощущал, что наполнен кровью и радовался холоду, теплу, дождю. «Чужая смерть животворна». Ты возвращался домой с освежёнными ощущениями не то что жизнерадостности, но – свободы, силы, надежды. Мёртвые не потеют. – Ты подплыл к другому перемёту, на колышке висел обрывок лески. Жаль, последние кованые крючки из синей стали. Они были для тебя ювелирной ценностью. Но до острова ещё несколько жерлиц. – По уржовине колкой, по метастазам дорог, днями тягучими, по чащобам разбитых эмоций, по жаре, в пустоте, в черноте ты добрался до этого озера, до этого тёмного, светлого, чистого, грязного, длинного, короткого, мелкого, глубокого, полноводно-безводного озера. Ты знал, что здесь будет встреча. С кем – неизвестно, но ты догадывался. – На одной жерлице был сом, на другой – щука с тремя глазами и серебряной серьгой на жабре – чудеса начинались. – В мелколепьи дум появилась лотосолицая певунья. Где-то упали осколки смеха, дробь припляса. Всплыли пироги сознанья. – Ты наклонился, чтобы увидеть дно. Там шевельнулось.