Ладья викингов. Белые чужаки

— Ты веришь в Иисуса Христа? Ты признаешь Его своим Богом?

Гигант Бьерн выглядел крайне растерянным:

— Иисуса Христа? Мои боги сильнее твоего. Я не стану пресмыкаться перед Иисусом, как вы! — Он сплюнул на пол, словно подчеркивая свои слова.

Маэлсехнайлл вытащил из ножен обоюдоострый кинжал. Он выполнил свой долг, насколько считал нужным он сам и отец Гилберт: предложил язычнику шанс на спасение. А затем он перерезал гиганту горло, вспоров шею от уха до уха. Гигант Бьерн рухнул на бок, извиваясь, стуча ногами и издавая булькающие звуки. Кровь заливала каменный пол, унося с собой его жизнь.

Маэлсехнайлл повернулся к Олвиру Желтобородому, который широко раскрытыми глазами наблюдал за тем, какая участь постигла его строптивого товарища. Настала его очередь, а если окажется, что Олвир Желтобородый тоже ничего не знает, придет черед того, кто назвался Харальдом. До сих пор его жизнь хранил лишь тот факт, что Харальд был внуком ярла, то есть заложником, достойным сделки.

— Где корона, которую вы захватили на куррахе? — спросил Маэлсехнайлл у Олвира Желтобородого.

Фланн перевел.

Глава двадцать вторая

…ибо как знать,

когда на пути

копье пригодится.

Старшая Эдда. Речи Высокого

Торгрим Ночной Волк был подхвачен речным потоком, холодным, глубоким и быстрым. Он греб изо всех сил, но тщетно: вода сжимала его в своей хватке, крутила и несла. Как бы он ни боролся, шансов спастись не было.

Он чувствовал, как тело бьется о камни на дне, но никак не мог вырваться из кошмара. Вода царила в его сне, а не он сам. Торгрим ощутил, как ярость заглушает его бессилие.

И внезапно он понял, что больше не беспомощен, что его положение не безнадежно. Он почувствовал, как по телу разливается огненная сила, и вдруг осознал, что уже не тонет в реке, а стоит на берегу — могучий, готовый ко всему.

Он выскользнул из-под мехового покрывала, мягко и бесшумно пробрался мимо спящих на палубе воинов. На носу сидел часовой, но он не слышал Торгрима и не обернулся.

Торгрим тенью скользнул через борт корабля на галечный пляж, куда «Красный Дракон» затащили на ночь. До бухты, где они с Орнольфом закопали Корону Трех Королевств, оставался еще день пути. Последние угли в костре, разведенном чуть раньше на берегу, светились в темноте драконьими глазами.

Торгрим двинулся вдоль кромки прибоя — быстрый, внимательный, ловкий — и исчез в кустарнике, который рос неподалеку от пляжа. Там засели враги, он чувствовал их нутром — множество опасных врагов. Ведомый инстинктом, Торгрим двинулся сквозь заросли. Плеск волн и крики козодоев заглушали звуки его шагов.

Глаза словно светились, пронзая взглядом тьму. Рот его приоткрылся, дыхание было коротким и резким. Кто-то находился поблизости, Торгрим чуял его запах, и, хотя в свете мерцающих звезд он мог видеть лишь темные силуэты, нос безошибочно подсказал ему место, где прятался чужак.

Торгрим обошел его по широкой дуге, выбрался из кустарника на открытое пространство и побежал по влажной траве неслышной волчьей трусцой. Запах чужака с силой ударил в ноздри — застарелый пот, древесный дым, мед и острая вонь железа. А затем Торгрим увидел его, затаившегося под кустарником: пригнувшись, он смотрел в сторону пляжа, где отдыхал драккар. Соглядатай не видел, как Торгрим Ночной Волк подходит сзади.

Торгрим остановился в двадцати футах от чужака. Лишь от него, Торгрима, зависело, будет тот жить или умрет, а соглядатай даже не знал о нависшей над ним опасности. Но нет, сегодня он не умрет, по крайней мере от руки Торгрима. У духов земли и троллей леса могли быть иные планы, однако Торгрима беспокоил не этот дозорный, а те, кто отправил его наблюдать. Торгрим повернулся и побежал вверх по холму, на сушу, прочь от моря.

Лагерь обнаружился примерно в миле от берега, расположенный так, чтобы его нельзя было сразу найти. Торгрим двигался размеренным шагом, и, как только он добрался до вершины холма, отделявшего сушу от моря, нос подсказал ему, где прячутся чужаки. Он прошел мимо трех дозорных, расставленных по периметру так, чтобы и мышь не проскочила.

Действительно, лагерь, разбитый на поляне в окружении дубовых деревьев, хорошо охранялся. Со всех четырех сторон дежурила стража. Если бы лагерь располагался на открытом пространстве, Торгрим не осмелился бы к нему подойти. Но тот, кто выбрал это место, хотел скрыть его за стволами деревьев. И те же стволы и кроны спрятали и Торгрима.

Он двигался между деревьями, мягко ступая по подстилке из листьев и желудей. Он чуял множество запахов, мешавших ему: дымящихся углей, пищи на костре, немытых тел. И лошадей. Здесь было много лошадей. Он слышал, как они нервно топочут и фыркают во тьме.

Торгрим добрался до края поляны и выглянул в просвет между деревьями. Там тоже стояли часовые, настороженно вглядывающиеся в ночь. В какой-то миг один из них уставился на Торгрима, казалось, прямо ему в глаза. Но он не видел Ночного Волка.