Ладья викингов. Белые чужаки

Что ж, парус будет не идеальным, но он выдержит умеренный ветер и поможет драккару двигаться быстрее, чем способны следящие за ним всадники.

Торгрим боролся с желанием приказать остальным поторопиться. Каждый миг, который Харальд проводил где-то, где Торгрим не мог его защитить, становился для него пыткой, разъедающей изнутри. И пыткой казалось то, как медленно они двигались к его сыну, ограниченные скоростью драккара, идущего под веслами. Торчать же в непроглядном тумане без движения было уж совсем невыносимо.

Однако команда и без того шила так быстро, как только могла, и Торгрим ничего больше не мог сделать. Он отпустил ткань и зашагал обратно на корму. Проливной дождь сменился мелкой моросью. Орнольф сидел на морском сундучке и пил мед, освобожденный из ирландского плена.

— Другие будут недовольны, если ты выпьешь все в одиночку, — сказал Торгрим.

— Ха! Даже Орнольфу все это не выпить! — откликнулся тот. — Хотя попробовать не мешает.

Торгрим прислонился к бесполезному сейчас рулю и попытался не смотреть в туман. Морриган, пробравшись между гребцами, тоже пришла на корму.

— Эй, давай, выпей с Орнольфом, моя радость! — заревел ярл, но Морриган притворилась, что не видит его.

— Все почему-то очень обеспокоены, — обратилась она к Торгриму. — Что-то не так?

— Этот туман…

— А что не так с туманом?

— Сложно вести корабль, не видя берега. Можем наткнуться на рифы или еще на что-нибудь.

Морриган кивнула. Торгрим решил не говорить ей о злых духах. Он не был уверен в том, что Морриган ему поверит. Торгрим потрогал крест и молот Тора, висевшие на шее.

— Ты сможешь отыскать место, где вы спрятали корону?

— Да. А потом что?

— Мы принесем корону тому, кого Господь назначил достойным ее, — Маэлсехнайллу мак Руанайду.

— Как? По земле? На берегу нас ждет целая армия.

— Недалеко отсюда, к северу, есть река, которая течет сквозь самое сердце Ирландии, — река Бойн. По ней мы сможем подобраться к Таре на расстояние дневного перехода.

Торгрим кивнул. Драккары имели низкую осадку, что позволяло им плавать по рекам, а викингам — устраивать набеги далеко от морского берега. Возможность добраться до Харальда по реке откровенно радовала. Викингам всегда было удобнее передвигаться по воде.

Впереди Сигурд Пила и Снорри Полутролль, сшивавшие верхнюю часть паруса, поднялись и натянули полотнище. Торгрим выпрямился. Работа была закончена. Парус выглядел как уродливый бесформенный кусок ткани, настоящий позор для красавца драккара, и все же это был парус, рабочий парус, и с ним будет лучше, чем без него.

— Давайте натянем его! — крикнул Торгрим, шагая вперед и отчаянно радуясь возможности занять свои мысли чем-то реальным, привычным.

Довольно быстро верх паруса прикрепили к рею и натянули. Торгрим поблагодарил Тора и Одина за то, что даны не додумались снять оснастку, когда забирали с «Красного Дракона» сам парус. Без такелажа был бы бесполезен и лучший парус мира.

Торгрим оглядел драккар с носа до кормы. Все было готово. Он кивнул, и викинги потянули фал. Рей рывками, фут за футом, поднимался к верху мачты, парус ловил слабый влажный бриз.

— Выбирай шкоты до места! Выбирай подветренный брас!

Длинный рей развернулся. Парус затрепетал, опустился, а затем вновь наполнился ветром. «Красный Дракон» накренился немного, затем сильнее и побежал вперед, сохраняя крен, под натянутым парусом. Все молчали. И снизу, оттуда, где корпус встречался с водой, начал нарастать слабый звук: гул воды, рассеченной движением. «Красный Дракон» снова ожил.

Торгрим радостно смотрел на надувшийся парус, ту самую тряпку, вид которой ужаснул бы его раньше, а теперь он считал ее самой прекрасной вещью из всех, какие он только видел. Он окинул взглядом мачту и пелену за бортом. За краем паруса он мог различить драконью голову, возвращенную на заслуженное место на носу драккара.

А за ней виднелась лишь белизна туманного марева, отчего к Торгриму тут же вернулась прежняя тревога. Да, теперь они двигались, словно плугом распахивая серое море. Но плыли они вслепую, и лишь боги знали, куда занесет их ветер.

Кормак Уа Руайрк впал в ужасную ярость. Ниалл Куаран, которого Кормак, по всей видимости, осыпал бранью, старался держаться подальше от руи ри Гайленги.

Они стояли среди мокрых и распухших трупов на месте засады. Кормак пинал труп Вестейна сына Освифа, чье лицо утопало в грязи, и вопил странным высоким голосом. Вопил он на родном гэльском, и, видя выражение лица Ниалла, Магнус понимал, что на сей раз ему повезло в том, что он не знает этот язык.

Наконец Кормак прекратил пинать мертвеца и повернулся к Магнусу:

— Разбойники? Ты считаешь, что это были разбойники?

Магнус пожал плечами.

— Кто же еще?

— Кто еще? Ты идиот… Жалкие разбойники с палками и дубинами не смогли бы сотворить подобного! Вооруженные воины! Опытные воины! Вот кто это сделал!

— Возможно, это был Маэлсехнайлл, — предположил Магнус. — Возможно, он знает, что вы вторглись в его королевство, и решил начать охоту.