Ладья

Бо́льшая часть почты не представляла особого интереса. Пара научных журналов по нервной системе и нейроанатомии (я изучаю много всего). Служебные записки из Имения, Флигеля, Крепости висельников и Верхнего дома. Кутюрье из Глостершира был задержан за использование грызунов в качестве крепостных рабочих. Идиотам из передвижного леса недвусмысленно приказали прекратить травлю фермеров-одиночек. Бухгалтерия собиралась пересмотреть запросы ученых на поставку клейдесдалей. Еще среди почты оказалось приглашение на ежегодную рождественскую вечеринку для Правления, которая должна была пройти в доме Конрада Грантчестера. Туда приглашались все члены Правления и их семей.

Конечно, поскольку семьи у меня не было, там на меня обычно обрушивалась жена кого-то из коллег и пыталась с кем-нибудь меня свести. Не знаю, это их мужья приходят домой и рассказывают о старой деве с работы или просто это настолько заметно, что я одинока. Единственное мое утешение – это что они делают то же и с Гештальтом.

Ну и ладно. По крайней мере, это дает мне веские основания носить одно из платьев, что выбрала для меня Лиза. Только, конечно, не то малиновое. И не то фиолетовое с тесемками и мини-турнюром. И определенно не то, которое с перьями. Перебирая в уме свои наряды и мысленно вычеркивая каждый из них, я добралась до посылки. Вот черное платье могло бы сгодиться, если бы кто-нибудь помог мне разобраться с тем, как переплести в нем все ленты. Я машинально разрезала скотч на коробке. Честно сказать, я не отказалась бы надеть ожерелье с опалами. Но платье, которое, как сказала Лиза, мне следует носить с ним, имело слишком большой вырез. Причем и спереди, и сзади. И по бокам. Да и вообще его можно было назвать, скорее, юбкой с тесемками. Вздохнув, я открыла коробку.

Внутри лежало вырванное и кровоточащее человеческое сердце.

– Ладья Томас, я могу вас заверить, что мы выведем кровь с вашего ковра, – сказала Ингрид.

– А мы проверим ее на возможные неблагоприятные примеси, – сообщил доктор Крисп, набрав немного крови с моего стола с помощью ватной палочки. Над столом и ковром, где та была пролита, теперь роилось несколько его помощников. Едва я увидела то, что было в коробке, она отлетела прочь со звуком, который Ингрид позднее описывала своим подругам, как «визг испуганного поросенка».