Ладога

– Ас кем доведется, – беспечно ответил Ядун. – Ты Же в путь собралась, а дороги на кромке опасные. Ладно коли на Встречника иль Дрожника натолкнешься, а ежели случится с Гнетеей иль Огнеей старшей встретиться? Ты еще человеком пахнешь, а они до этого запаха жуть как охочи – без боя не отвадишь.

Опять он о своем… Кромка… Духи…

Я по обычаю поклонилась хозяину – люб он мне был иль нет, а в избу впустил и добром одарил, не след на участие грубостью отвечать – и выскользнула наружу.

Встретило утро морозцем да туманной дымкой. По дымке и почуяла – ясным будет день, солнечным. Знать, и путь добрым будет.

Я надела лыжи, что возле крыльца стояли – меня дожидали, и побежала прочь из городища. Даже по сторонам не глядела – что на чужую жизнь любоваться, когда своя расползается, по швам трещит!

Ядун меня лишь на реке догнал, крикнул издали:

– Куда несешься, пути не ведая?

– Домой! – рыкнула я, наподдав ходу.

– Дура! – Ядун поравнялся со мной, побежал рядом. – Нет здесь твоего дома, как не поймешь! Повезло, что зима не сошла и река не вскрылась, а то быть бы тебе гостьей на дне речном средь Русалок да Водянников! Здесь никому не дозволено на реку без должного слова ступать!

Хотелось оборвать его, но свежа была в памяти ночная драка и сила, Жмару свалившая, помнилась… Пусть болтает – под разговор и путь короче становится.

– И какое же слово сказать надо?

– То, что силу над речными и озерными незнатями дает. Тебе его ведать не след.

– Почему?

– Ты – слитая, тебе с ними не совладать, даже со словом заветным…

– Что значит – слитая?

– Не ведогон еще и не человек уже… На кромке такие лишь краткое время живут, если не выбирают себе средь богов хозяина. Потом совсем ведогонами становятся… А коли назовешь, кому предназначаешься, – тут уж владыка твой порешит, кого из тебя гнать и когда.

– А у ведогонов есть хозяева? Ядун покачал головой:

– Они сами себе владыки. Правда, перед смертью указывают, к кому заступить хотят. Куда ведогон заступит, туда и человеку, с коим он повязан, прямой путь…

Не думала я, что так интересно будет слушать Ядуновы россказни. Красиво выдумывал, сказочно. Иногда даже казалось – еще немного, и поверю в кромку да в нежить, на ней живущую, а потом поглядывала на речные высокие берега, чуяла на лице знакомые прикосновения морозца и вспоминала о доме и об Эрике. Одного понять не могла – как сотворили боги две столь похожие реки? Ядун сказывал, эту Ольхом зовут, а с Мутной она ничем не рознилась. Вот деревья повисли над рекой, вмерзли тонкими ветвями в лед. Точь-в-точь те самые, с которых мы на Меславову ладью напали… Вот поворот, а за ним – избушка Неулыбина. Я эти места вдоль и поперек истоптала – не могу ошибиться!

Я остановилась, пригляделась получше. Нет, не обманываюсь! Даже лаз в ольховых зарослях, через который за водой шастали, тот же. Неужто дошла?!

Я бросилась в ольховник, подлезла под черные голые ветви, устремилась на бугор… Стучало, ошалев от счастья, сердце, колотилось в груди, словно желало поперед меня в родимую избу вбежать да обнять бедную старую горбунью…

Птицей я холм перелетела и застыла на нем, глазам не веря. Не было предо мной Неулыбиной избушки. Расстилались ровные поля. А на межах, словно норы зверей неведомых, чернели дыры. Не сразу и признала в них входы в человечье жилье…

– Межевка.

Ядун пристроился рядом, потянул меня за руку – прочь от незнакомого печища.

– Что? – не поняла я.

– Место так зовется, – объяснил Ядун – Межевка. Тебе туда хода нет.

Почему нет? Куда захочу, туда и пойду! Нечего мне указывать, чай, не родной батюшка!

Ядун хмыкнул, отпустил меня, повернулся, собираясь двинуться обратно. Я за ним не спешила. Жреца не сразу разберешь – хитер… А что, коли живут в этом печище добрые люди, помогут мне – дорогу до Новограда подскажут? Может, потому и не хочет Ядун, чтоб я туда ходила? Эх, была не была!

Я ухнула, рванулась с холма. Резвые ноги ловко поймали ход, понесли к дырам в земле. Заснеженное поле промчалась быстро, словно на крыльях перелетела, подвернула к первой же норе и не спросясь, пока Ядун не догнал, сорвала лыжи и толкнула хлипкую дверь.

Изнутри повеяло горячим ржаным запахом, пахнущей сеном темнотой. Свет от дверей едва освещал клети, топил в сумраке углы и лавки. Куда пойти? Да и есть ли здесь кто?

В тишине что-то негромко посапывало… Человек?

– Дома ли хозяева?! – кликнула я негромко. Темнота не ответила, не дрогнула даже. Если здесь и есть люди, то странные какие-то – спят средь бела дня… И скотины никакой не видать, и печь не топится… Печь? Не щипало глаза, не тянуло запахом дыма…

Я выпрямила руки, двинулась наощупь. Ноги цеплялись за что-то, ступали по мягкому. Сено? Дверь за спиной скрипнула зловеще, напугала, заставила сжаться в комок… В просвете появилась тощая фигура Ядуна.

Догнал-таки… А может, оно и к лучшему, что догнал, – неладное было в этой избе. Я попятилась к выходу.