Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)

Вскоре я получил телеграмму от командующего Карельским фронтом генерала армии К. А. Мерецкова с просьбой прибыть к нему. На автомашине в сопровождении бессменного адъютанта Николая Андреевича Кузьмина, ставшего в годы войны одним из дорогих мне людей, я выехал в Лодейное Поле. На самом левом фланге фронта, в поселке Свирица, оборону держала бригада морской пехоты. Оба берега устья реки Свири находились в наших руках. Командир бригады, к которому я по пути заглянул, доложив обстановку на его участке, попросил не отзывать отсюда канонерскую лодку «Лахта» (командир В. Л. Ротин) и бронекатер. Командира бригады можно было понять: своей пусть и недостаточно мощной артиллерией эти корабли, возглавляемые командиром дивизиона канлодок В. С. Сиротинским, поддерживали пехотинцев, еще не успевших как следует закрепиться на рубеже. Хотя кораблям требовался профилактический ремонт, пришлось все же выполнить просьбу морских пехотинцев. Канлодке и бронекатеру было отдано приказание оставаться на их позициях, а сюда, в Свирицу, были вызваны работники технического и артиллерийского отделов тыла флотилии. Они сумели так организовать дело, что ремонт не отразился на боеспособности кораблей.

На командном пункте фронта Кирилл Афанасьевич Мерецков коротко познакомил меня с состоянием войск, пожаловался на недостаток оружия, а потом вдруг сказал:

— Выручайте. С секретарем городского комитета партии товарищем Кузнецовым я уже переговорил. Он обещал помочь. Но перевезти оружие можете только вы, моряки.

Вместе с офицерами штаба фронта в Ленинград отправились представители флотилии. Им удалось получить на ленинградских заводах минометы и автоматы. Для переброски драгоценного груза была выделена канонерская лодка. Трудно описать радость, с какой армейцы в Свирице разгружали корабль.

В середине октября положение еще более обострилось. Враг начал наступление на Тихвин и Волхов. Мы получили приказ срочно перебросить с западного на восточный берег озера 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии и 6-ю отдельную бригаду морской пехоты. Для руководства перевозками с группой офицеров штаба я перебрался в Осиновец, где был развернут выносной пункт управления.

Враг шел на все, чтобы помешать нам. Его авиация бомбила места сосредоточения войск. А погрузка затягивалась: не хватало кораблей и судов. Как назло грянули штормы. Только 24 октября первые суда с войсками отправились в Новую Ладогу.

Вскоре мы столкнулись с новой бедой: ударили морозы, у берегов появился лед. Чтобы ускорить перевозки, решили направлять корабли в район Леднева (неподалеку от Кобоны). Причалов здесь не было, войска высаживались в ледяную воду, в шугу. Но ледовая кромка у берега все росла. Вскоре к Кобоне корабли уже не могли пробиться. Снова стали возить войска к Новой Ладоге. К 8 ноября флотилия доставила на восточный берег озера 20334 бойца, 123 орудия, более сотни танков, автомашин, тракторов и около тысячи лошадей. Войска, сойдя на берег, немедленно шли на передовую и с ходу вводились в бой, чтобы любой ценой остановить врага.

Одновременно с перевозками войск корабли флотилии своей артиллерией подавляли опорные пункты противника на южном берегу озера перед фронтом 54-й армии, наносили удары по скоплениям войск в Шлиссельбурге, в районе поселка № 5 и Синявина.

В ноябре 1941 года противник вклинился в стык 54-й и 4-й армий и вплотную приблизился к городу Волхову, от которого до Новой Ладоги оставалось 25 километров. Падение Волхова означало бы потерю последней железной дороги, по которой поступали грузы из глубины страны. В этом случае вражеское кольцо вокруг города Ленина замкнулось бы окончательно, а флотилия оказалась бы в исключительно тяжелом положении.

Непосредственная угроза нависла над Новой Ладогой. Дело дошло до того, что мне пришлось пригласить командиров и военкомов и приказать подготовить к уничтожению склады, здания, причалы, мосты и ставшие на зимовку корабли. На глазах у многих стояли слезы, но все понимали необходимость этой крайней меры. Через несколько часов стали поступать доклады о выполнении задания. Огромная работа была проделана комендантом гарнизона капитаном 3-го ранга А. И. Ачкасовым.

В эти тревожные дни к нам прибыл уполномоченный Государственного Комитета Обороны по снабжению Ленинграда Д. В. Павлов. Этот неутомимый труженик и умелый организатор очень много сделал для своевременного поступления продовольствия, предназначенного осажденному городу. Узнав, что я собираюсь поехать к генералу И. И. Федюнинскому для уточнения обстановки на фронте, Дмитрий Васильевич присоединился ко мне. Его беспокоила судьба грузов, скопившихся на восточном берегу озера.