Ладога родная

Начиная с конца июля ТЩ-100 один раз в две недели подходил к пирсу в Новой Ладоге. Здесь нам уже были приготовлены необходимые запасы топлива, продовольствия, боеприпасов и другое снабжение, которое мы заказывали по радио заранее. В эти 3–4 часа, пока шла погрузка и приемка грузов от порта, моряки получали почту, отправляли письма родным.

И так в течение августа, сентября и октября корабль лишь на короткое время отлучался с позиции дозора. Все это время на тральщике шла полнокровная жизнь. По планам проводилась учеба офицеров, старшин и матросов, тренировки на боевых постах, учения частные и общекорабельные. Практические стрельбы нередко сменялись боевыми: ежедневно приходилось отражать налеты «юнкерсов».

Из пулеметов чаще всех вел огонь по врагу минер Виктор Алексеевич Духин, всегда первым обнаруживавший противника. До войны пулеметы у нас были сверхштатным вооружением. На корабле не было ни одного матроса, в совершенстве знающего это оружие. Теперь же ежедневные налеты фашистской авиации заставили нас в самом спешном порядке изучить пулеметы. Виктор Духин не жалея сил возился у пулеметов, совершенствуя свою выучку. Одновременно он учил владеть этим оружием и своих товарищей. Не раз вражеские бомбардировщики под огнем наших пулеметчиков Духина и Лозинина вынуждены были преждевременно выходить из пикирования и сбрасывать бомбы вдалеке от корабля или от охраняемых им барж.

Каждую неделю мы подводили итоги боевой учебы и несения службы, отмечали лучших моряков. Регулярно проводились партийные и комсомольские собрания. Они проходили активно, деловито. Комиссар корабля К. П. Сыромолотов был опытным политработником, и это сказывалось на постановке партийно-политической работы, которая направлялась на успешное решение поставленных перед кораблем задач.

Неравный бой

Наступала осень, а с нею и штормы. Ночи становились темнее и длиннее. Это требовало от нас повышенной бдительности в дозоре.

Ночь с 21 на 22 октября, как и предыдущие три ночи, была неспокойной. Временами шел дождь, сменявшийся снежными зарядами, а сплошная облачность закрывала горизонт. Черная стена темноты находилась совсем рядом с кораблем. В полночь дул порывистый ветер, видимость до самого рассвета не улучшилась.

Мы знали, что именно в такую погоду противник может попытаться проникнуть в зону «Дороги жизни» и потому глядели в оба. Непрерывно несли вахту комендоры, сигнальщики, рулевые, радисты и машинно-котельная группа. Я отдыхал в своей каюте на мостике, не снимая одежды, готовый в любую минуту выйти по докладу вахтенной службы.

Корабль круглые сутки то дрейфовал с приспущенным якорем, то снова возвращался малым ходом в наветренную крайнюю точку отведенного нам участка озера. Мы обязаны были доносить в штаб флотилии обо всех кораблях и самолетах, появлявшихся в нашем районе. Если же они шли без предварительного оповещения — открывать по ним огонь. Иногда бывало, что оперативный дежурный базы несвоевременно оповещал нас о переходе какого-нибудь мотобота, и нам приходилось самостоятельно решать, стрелять ли по неизвестному судну. Надо отдать должное корабельным сигнальщикам: они всегда точно опознавали каждый такой катер или бот.

В последние дни в связи с ухудшением метеорологической обстановки «сотка» получила несколько предупредительных радиограмм штаба о возможном появлении в нашем районе катеров и десантных кораблей противника и, следовательно, о повышении бдительности. Мы усилили вахтенную службу, держали орудия наготове. На ответственную утреннюю вахту поставили наиболее надежных наблюдателей — Кокулина, Свищева, Попова. На мостике занял место мичман Т. Р. Никитюк. На этих людей, испытанных во многих боях, можно было положиться.

В 7 часов 10 минут 22 октября острый слух вахтенного рулевого Григория Поликарповича Кокулина уловил глухой звук моторов, доносившийся с запада. Через минуту об этом же доложили вахтенные у носового и кормового орудий. Из оповещений штаба я знал, что в это время суток в районе дозора наши корабли и суда не должны были проходить. Пока я докладывал об обстановке по таблице условных сигналов в штаб флотилии, шум моторов нарастал.

В 7 часов 14 минут на корабле сыграли боевую тревогу. А еще через минуту на темном горизонте, как только прошел снежный заряд, стали различаться силуэты кораблей. Вся верхняя команда — на боевых постах. Каждый тщательно просматривал свой сектор наблюдения.

В 7 часов 15 минут сигнальщик И. И. Андреянов доложил:

— Силуэты кораблей слева тридцать. Идут на сближение.

Сомнений не было, противник намеревается высадить десант на остров Сухо. Его цель — прервать единственную коммуникацию, связывающую осажденный Ленинград с Большой землей.