Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя

После скоропостижной смерти российского императора в 1825 году Лагарп начал кропотливую работу по упорядочиванию, копированию и комментированию всей переписки, мечтая, что когда-нибудь она будет опубликована в полном объеме. В последние месяцы жизни эта работа приобрела форму мемуаров, которые Лагарп выстраивал, отталкиваясь от текста своих писем к Александру I и разъясняя стоявшие за ними обстоятельства и суждения. По свидетельству друзей, навещавших старика, Лагарп трудился по пятнадцать часов в сутки, а на последней из сохранившихся страниц рукописи стоит дата – март 1838 года. Швейцарец надеялся, что оставляемые им материалы будут особенно важны именно для русского читателя, поскольку «смогут пролить свет на некоторые события современной истории» и «покажут, что именно задумано и предпринято было для скорейшего просвещения пятидесяти миллионов, населяющих обширную территорию Российской империи». Отмечал он значение этой переписки и для характеристики личности Александра I. О ней свидетельствовали не только собственные письма императора, среди которых по мнению Лагарпа были такие, «какие достойны отлиты быть в золоте», но и письма самого Лагарпа к Александру. «Бесспорно, он был сделан не из того теста, что все прочие государи, раз в течение трех десятков лет дозволял простому гражданину адресовать себе письма, кои предлагаются ныне вниманию читателя и в каждой строке коих видна откровенность, даже между равными редкая», – писал Лагарп в одном из вариантов рукописного предисловия к собранию писем.

Однако после смерти Лагарпа это сокровище так и осталось лежать под спудом. Его публикация была отложена на многие десятилетия вперед, а вместе с этим исчез и интерес к фигуре Лагарпа и исторической роли, сыгранной им для России и Швейцарии. Точнее, этот интерес периодически возрождался, заставляя помнить это имя и даже включать его в учебники истории, но затем по целому ряду причин угасал.

Одной из главных причин была недоступность материалов Лагарпа для исследователей. Как уже говорилось, старику не удалось передать ключ от своего сокровища в надежные руки. Хотя его душеприказчик, профессор Шарль Моннар уже в 1838 году пообещал публике скорый выход в свет его «Мемуаров» вместе с перепиской с Александром I и «другими частями рукописей г-на Лагарпа, более или менее близкими к мемуарам», но эта публикация не состоялась. Причиной стала размолвка Моннара и вдовы Лагарпа. После же ее смерти в 1857 году бумаги перешли в руки близких родственников Лагарпа, семейства Моно и в течение ста лет хранились недалеко от Лозанны, в городке Морже на берегу Женевского озера, без каких-либо попыток их публикации.

Правда, в 1867 году глава семьи, Анри Моно-Форель, сделал важный публичный шаг. Он предложил безвозмездно вернуть все автографы членов Императорского дома, хранившиеся в собрании Лагарпа, обратно в Россию. Тогдашний наследник российского престола и почетный председатель Императорского Русского исторического общества, великий князь Александр Александрович (будущий Александр III) с благодарностью принял эту коллекцию. Так в российских архивах оказались написанные Лагарпу письма Александра I, Николая I, великих князей Константина Павловича и Михаила Павловича, императриц Елизаветы Алексеевны, Марии Федоровны и др. Письма Александра I к Лагарпу вскоре впервые были опубликованы в «Сборнике Русского исторического общества» за 1870 год (но не все – наиболее острое в политическом смысле письмо, сообщавшее учителю, что его ученик намерен отказаться от самодержавных прав и даровать России конституцию, было опущено).

В очевидной взаимосвязи с этой публикацией в Швейцарию отправился профессор Санкт-Петербургского университета Михаил Иванович Сухомлинов. Ему (единственному из профессиональных историков вплоть до середины XX века!) тогда разрешили прочитать бумаги Лагарпа в семейном архиве Моно – в виде исключения, в знак особого уважения к России (и лишь по предъявлении Сухомлиновым особой бумаги из русского посольства). Итогом работы ученого стала вышедшая в свет в 1871 году небольшая, объемом примерно в сто страниц биография «Фридрих-Цезарь Лагарп, воспитатель императора Александра I», которая почти на полтора века вперед оставалась единственным фундаментальным научным произведением, специально посвященным жизни царского наставника.

Почему же в самой Швейцарии ученые не приступили к изучению такого богатого архива? Как только что было сказано, этому, безусловно, мешала закрытость собрания для внешних исследователей, а также огромный объем новых исторических источников, которые предстояло вводить в научный оборот. Такое количество материалов, отмечал Сухомлинов, несмотря на то, что они были «сохранены Лагарпом в величайшем порядке», пугало «даже охотников до архивных работ».