Лагерь

— Мы должны драться с врагом на улицах, — у Долмана было не лицо, а застывшая маска, с его тонких губ непрерывно текла речь. — Кончились дни свободы слова, эта чертова свора уже постаралась. Полицейские в боевом снаряжении, разрешено применение пластиковых пуль. Но как только война начнется, ее будет трудно остановить. Они могут разогнать митинг, но разгневанная толпа — это нечто иное. И мы почти готовы, Артур, через день, самое большое — через два.

— Что… что ты задумал? — на самом деле Смит не очень-то жаждал знать. Одно дело — всеобщая забастовка, когда речь идет о небольшом саботаже, но на этот раз могли пострадать люди. Он подумал; не заложить ли этого психа. Но нет, слишком поздно, эти дети уже заведены, запрограммированы на бесчинства, и они их устроят, с Долманом или без него.

— Не-ет, подожди и увидишь! — Долман посмотрел на него хитро и подозрительно. Ты не сдрейфил, Артур, ведь нет? — Эти парнишки знают, что им делать, они все получили инструкции. Им не терпится отомстить обществу за то, что оно им сделало. Ты держись поближе, Артур, ты ничего такого в жизни еще не видел! Те городские беспорядки за последние годы покажутся неприятностями на празднике в саду по сравнению с тем, что произойдёт здесь, запомни мои слова!

У Смита пересохло во рту, он был не прочь пропустить пинту пива, но Долман больше не водил его по пивным. Я выполнил свою роль, без меня они бы тебя сцапали, дали бы пинком под зад и вышвырнули бы за ворота.

— Я переселяюсь из этого свинарника, — Долман неприятно засмеялся. — Возможно, даже завтра.

— Что?! — с облегчением воскликнул Смит. Господи, ответственность будет не на нем, они смогут закончить ремонт шале, все будет хорошо. — Они же будут искать и тебя, Дэйв, ты нигде больше в лагере не сможешь спрятаться. — Черт, не надо было мне этого говорить, этот ублюдок может решить тут остаться.

— Да неужели? — опять хитрый вид. — Предоставь это мне, у меня уже местечко готово. Но ты не уклоняйся, ты мне понадобишься. Мне нужен ключ от замков заграждений.

— У меня только мой ключ, больше нет, — захныкал Смит. Заграждения были заперты, чтобы отдыхающие не заезжали на территорию лагеря на автомобилях. Если замки откроют, начнется целая серия расследований. Власти скоро разберутся, кто виноват, да ведь ключ этот ему самому нужен, чтобы завозить и вывозить на площадку большие косилки.

— Сделай мне копию, — Долман протянул ему монету в один фунт. — Рядом с сувенирной лавкой есть мастерская, где они делают ключи от шале тем разиням, которые их потеряли. Сделай мне ключ к утру, мне он будет нужен.

Смит взял монету, бросил ее в карман. Я подчиняюсь приказам, как школьник, приношу и уношу еду, питье, газеты и за все про все получаю несколько пенсов. Но Долман обладал гипнотическим влиянием, и Смит отлично это понимал. Он невольно слушался Дэйва, говорил себе, что это в последний раз, но делал это снова и снова. И те идиоты на ослиных бегах стали бы его слушать, если бы сотрудники безопасности не вмешались.

— Хорошо, я посмотрю, что я смогу сделать.

— Да у тебя никаких проблем не будет, ты же главный смотритель. Если уж они тебе ключ не сделают, ну, не знаю тогда.

— Приди сюда раненько завтра, — Долман пошел в спальню, дав понять, что встреча закончена. — Я уже сказал, что потом я переберусь отсюда и тебе будет нелегко до меня добраться.

Артур Смит вышел на полутемную улицу. Вдруг он почувствовал, как ему трудно выпрямиться. Может быть, приближался приступ боли в спине. Я заболею, не приду завтра. Но он знал, что придет и примет в этом участие, что бы ни случилось. Потому что он был напуган, он боялся этого маленького человека с растянутой лодыжкой и ядовитым языком. А после тех убийств и случая с фуникулером все может произойти. Можно было подумать, что на этот лагерь наслали порчу.

* * *

Командир рассматривал невысокого человека с коротко остриженными светлыми волосами, который сидел напротив него в его временном офисе. Он редко сам беседовал с агентами, но Малиман был исключением; он не подходил ни под какие мерки, не выказывал ни почтения, ни страха. Порой он приводил в бешенство тем, что поступал по-своему, но обычно это был верный шаг, так что Командир делал ему поблажки. И когда все шло наперекосяк, появлялся Малиман и выправлял положение.

— Ты все проделал хорошо. — Хвали его, даже если ему это безразлично, дай понять, что доволен им. Командир следил, не появится ли на лице Малимана намек на улыбку, но этого не произошло. Стоик, ожидающий следующего приказа, таков был Малиман. — Я прочел в дневном выпуске «Мейл», что Мейсы попали в серьезную аварию, когда ехали домой. Он погиб сразу же, она находится в критическом состоянии и умрет. Какое несчастье, наверно, превысили скорость. — Намек на улыбку, который тут же исчез. — Макни испарился, его даже не стали искать. Этот случай с фуникулером… Я понял так, что одной из жертв стал Тонг. Те, кто мешают нам, вроде бы, уходят со сцены. — Реакции опять не последовало.

Командир прочистил горло. Теперь настала очередь выволочки, тон несколько иной: