Лагерь живых

Но я понимаю, что потом все эти видеоматериалы не один раз отсмотрят штабники в Кронштадте, и очень может быть, что по нашим следам пойдут группы для взятия под контроль жизненно важных предприятий, участков дороги или поселков.

Потому — снимаю и снимаю…

— О, сейчас наконец армейские должны быть, — замечает водитель.

— А что тут?

— Ржевский полигон имени соответствующего поручика. Самая здоровая пушка СССР тут стоит. Так и называется — Главный калибр Советского Союза! Только хрен доберешься — все под охраной.

— А вы откуда узнали? — поддерживает разговор Саша.

— Был в Финляндии — ездил на экскурсию на Мокрый остров — там такие же стояли. Финны хвастались, что их пушки в отличном состоянии, а вот наша, дескать, ржавая до визга.

— Это что, финны такие же пушки сделали, как СССР?

— Ага, как же… Все российские. И у финнов все-таки, думаю, калибром пушечки-то поменьше… Не уникумы.

— А, вон оно как… Так тут полигон и сейчас?

— Не знаю. Но военные тут были точно. Хотя их сейчас куда меньше стало. Вон казармы — так там сейчас страйкбол. Типа пейнтбола, только для честных.

— Это как?

— Ну, в пейнтболе если попало — так сразу по краске видно, а в страйке — нет. Саша, сообщи «старшому» — пикет впереди.

— Где? Дорога пустая же?

— У моста справа — явно блокпост. Дорогу перегораживать не стали — а вот расстрелять тех, кто прорываться попробует, — раз плюнуть.

— Наблюдаю блокпост и патруль еще один.

— Где?

— Над КАД поперек — путепровод. Вот они на нем.

Ого! Серьезно у них тут все — на путепроводе стоит БТР, смотрит «дудкой» вниз, чуток поодаль, за бетонными блоками, приземистая БМП и рядом с мостом — еще одна. Только танков не хватает.

М-да, Ржевский полигон.

Сильно похоже, что нас тут ждали — на обочине довольно спокойно стоит группка вооруженных АК-74 людей. Явно вояки. Один из них машет рукой.

Послушно тормозим. Николаич подходит к стоящим. Видно, что здороваются. Нам «старшой» никаких знаков не подает, ведет себя спокойно. Беседуют.

Незаметненько снимаю, что тут и как. Саша замечает еще пару БМП, обеспечивающих круговую оборону. Дорога тут под прицелом. Я тем временем обнаруживаю будки за машинами — ну точно, блокпосты. Дорогу могут перекрыть на счет раз.

Николаич подходит к нам, открывает дверь.

— Вояки предлагают взять с собой десяток раненых и спрашивают — на семинар их медики могут прибыть?

— Что за раненые?

— Не знаю. Но получается, что тяжелые.

— Ну я не против.

— Ага. Я уже согласился — нам «броник» придадут для усиления.

— С чего они про семинар узнали? Им, что ли, звонили?

— Звонили мужички, что с нами пообщались у ИКЕИ. Языками…

— Что-то мне говорит, что особо нам выбора и не оставили?

— Не без того. Полностью добровольно… И отчасти принудительно…

— Ждать долго придется?

— Нет, у них уже все готово…

— Что-то не очень верится…

И действительно, минут пятнадцать ждем. Разговаривать под прицелом как минимум трех серьезных огнестрельных приспособлений не тянет, да и вояки выглядят уставшими, тоже не очень общительны.

Что странно — справа и слева у дороги разнесенные вдрызг пятиэтажки. Бои тут, что ли, были?

Наконец выкатываются две машины — медицинская обшарпанная таблетка и фургончик. Следом катит БТР-70. Техники тут у них… Но коптит БТР изрядно, старенький уже, видно.

Вылезаю из кабины под снежок, иду к новоприбывшим. В кабине таблетки — двое.

Шофер нормален, а вот пассажир выглядит паршиво. Стучу в стекло со стороны пассажира. Чуток стекло опускается.

— Вы сопровождающий?

Шофер машет рукой, дескать, отсюда подходи. Подхожу.

— Это больной, медиков с собой не брали, у них работы и так до дури, не оторваться.

— Больных много?

Шофер мнется.

— Слушай! Нам выбирать нечего под всеми этими «дудками» и под конвоем БТР. Все равно едем в больницу, так мне знать надо, что везем.

— А ты кто?

— Дед Пихто! Врач я.

— Че, серьезно? А что ты тогда не в больнице?

— Забыл тебя спросить. Что за больные?

— Да я без понятия! Во второй машине санитар — его и спрашивай. Вот этот рядом — кашляет. Это заразно?

— Нет… наверное.

Санитар — сухонький мужичок под пятьдесят. В отличие от шофера замечает сумку у меня на заднице и потому не хорохорится. Больных всего дюжина. Тяжелых трое, у одного газовая гангрена, которую не удалось подавить, а ногу ампутировать он не дает, здоровый мужик, да и родственников у него полно, потом не расхлебаешь. Девушка после аппендэктомии, но прошло как-то не очень удачно удаление, хотя вроде бы любой врач аппендицит удалить обязан уметь, сейчас, вероятно, перитонит завязался. Еще один с явным столбняком, диагноз поставили с трудом — такого давно никто в глаза не видал. Остальные — вперемешку, с обострениями «хрони» и прочими мирными и привычными бедами, в момент ставшими совершенно непереносимыми.

— Инфекционные болезни есть?

— Нет, все с этими хворями вон, на поле.

Санитар тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре.

— Решительно тут у вас.

— А что еще остается? Да, и не раздражайте командира БТР.

— С ним что?

— Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.