Лагранж-Оэлэ

– Не скромничай! – Оставив патриотизм, таинственный собеседник, плеснул себе виски из таинственно сияющей бутылки.– Твой дед был героем, к тому же, несправедливо забытым! Следует исправить эту досадную ошибку!

Он отправил в рот ложку черной икры.

– Думаю, через месяц, другой обстоятельства того полёта рассекретят. Издадим книгу, снимем фильм?

Антон растерялся от щедрости внезапного предложения.

– Сегодня ты оказал мне очень большую услугу…

– Я только хотел спасти девушку…

– Не перебивай! – Ценитель русской старины сорвался на фальцет. – На случай, если ты не читаешь журналов и не смотришь новостей, говорю, что я предприниматель Боярко! И знаю, что такое благодарность! Приходи по осени – вместе подумаем, как увековечить заслуги твоего предка! А, может, ты хочешь начать свой бизнес, и тебе нужны деньги на, как сейчас модно говорить, “startup”?! Подумай…

От игры балалаек у Антона помутнело в голове.

– Но заруби на своём длинном носу, – продолжил глава «Величия», – моя щедрость не подразумевает снисхождения! Продолжишь втихаря копать про Миланевского или своего деда – берегись!

Автомастерская всё ещё гудела на прежнем месте, дымя намного меньше. Тихая улица продолжала бурлить и клокотать, а главный виновник этой суматохи устало брел к ближайшей станции метро с покрытым синяками лицом.

Глава 9

Вернувшись домой, Антон первым делом стянул рубашку и намазал ушибы, купленным по дороге, золотистым гелем. Потом, добрёл до кухни, где нажал кнопку на электрическом чайнике. У него есть целых два свободных дня. Можно прогуляться в Сокольниках, посидеть на склоне Сходненской чаши, или поболтаться возле красочных витрин торгового центра, а после сходить в кино, пожевать бургеры, пиццу или обсыпанное карамелью мороженное. От голода у Звездочета заурчал живот, но прежде чем поджарить яичницу, он решил отправить рубашку в стиральную машину. Хотелось поскорее забыть о всём связанном с Буяк. Но когда он поднял её с тахты, в кармане что-то хрустнуло. Антон так волновался за Варвару, а после увлекся загадкой Академика, что совершенно позабыл о принадлежащей тому бумаге.

Побуревший от времени, вчетверо сложенный листок угрожал разломиться на сгибах. И представлял он не письмо, а скорее листовку. Отпечатанный резким, агрессивным шрифтом, но успевший поблёкнуть текст, гласил: «Сбросив вериги и путы прошлого, мы осознаем, что перед нами горизонты, а не границы! Человек познает атомное ядро, вот-вот раскроет тайну бессмертия и шагнёт на другие планеты, а теперь нам готово покориться самое незыблемое! Дряхлым королям оказалось не под силу увидеть гения, создавшего смелую теорию! Вооружившись ею, мы подчиним себе время! Неиспугавшийся лютых холодов, услышит на лекции в клубе «Красных автомобилистов» манифест путешественников во времени!»

Воображение живо нарисовало голодного, продрогшего мальчишку бредущего по темной, заснеженной улице в холодный клуб. Всю жизнь, Александр Андреевич, вами двигало изучение Времени! Впрочем, какое это уже имеет значение?! Ведь, Звездочет обещал прекратить свои поиски!

Загрузив стиральную машину, Антон вернулся на кухню. Разбив в сковородку два яйца, он сел ждать. На плите радостно зашкворчало, когда, тихо, бочком, словно стесняясь синяков, зашел отец.

– Ты как, сынок?

– Бывало лучше…

– Тебя тоже избили?

– Пустяки! Всё под контролем…

– Я очень виноват перед тобой… Сильно виноват…

– О чём ты?

– Давным-давно, когда я работал на космос, меня послали в Жуковский. В огромном зале, где проходило совещание, я увидел громадную модель самолёта, который поначалу, принял за французский "Мираж", из-за треугольного крыла и отсутствия стабилизаторов. Но на нём были наши звёзды, широкий, массивный фюзеляж с кабиной на двух пилотов никак не мог принадлежать истребителю, а ещё ракетное сопло…И я понял, что вижу модель космического корабля…

Внимательно слушая, Антон снял с плиты яичницу.

– Заметив мой интерес, один из местных ухмыльнулся, мол, не можете довести до ума "Буран", а наше детище слетало в космос. Я, болван пропустил тогда мимо ушей названый им год! Точнее, не хватило ума сопоставить его с гибелью деда! Я прозрел только после твоего рассказа про «Зонд-9», и…

– Обратился в редакцию!

– Да! Что в этом такого?! Пусть выясняют журналисты! В конце концов, им платят за пронырливость и риск!

Отец не заметил печального вздоха сына.

– Это ещё не все… – Замялся он. – Коллекция наших моделей началась не с деда…

На столе перед Антоном остывала яичница.

– А от академика Миланевского… Я запомнил его, а не своего отца! Правда, странно? Но я был мал, а он казался черной горой, из-за пальто или плаща. И как я только не испугался его гладкой лысой головы и вскинутых бровей?! Присев на корточки, Академик подарил модель…

– Мясищевского «Бизона»?! – Чуть не подскочил на стуле Антон.

– Да! Но как ты догадался?!

– В нашей коллекции нет других машин этого конструктора…

– Неужели и подписанная фотография не зря попала в чемодан? – Призадумался Звездочет, и, совладав с эмоциями, принялся за еду.