Лайдайа. Первый человек (СИ)

Однажды, уже под ночь, я заметил вдалеке странную грозу. Тучи клубились водоворотом над одним местом, молнии хлестали одна за другой и, казалось, пытались что-то уничтожить, так как били на глаз в одну точку. Готнерим насторожился и сказал сквозь зубы:

- Маги! Опять что-то не поделили! Что им не хватает? Итак у них от золота дома трещат, а могущество позволяет уничтожать целые отряды в прямом бою! Так нет же, им еще нужно свою силу доказывать! Как будто играются, сволочи!

- Чем ты их так невзлюбил? - поинтересовался я, хмуро глядя на грозу.

- А за что их любить?! - взъярился товарищ, - Для них простые смертные словно грязь! Даже самый захудалый маг, который и годится, что пыль вытирать, и тот смотрит как на отхожее место! Была бы моя воля, всех бы заставил как простой люд - в полях работать и не вякать!

- Неужели все маги настолько ужасны? - спросил я, стараясь скрыть свою заинтересованность в ответе.

- Все! - сказал, как отрезал, Готнерим, - Мой тебе совет, парень. Старайся с магами не связывать, а в долги и вовсе не лезть! Ты же жизнь свою погубишь!

- Учту, - кивнул я. Гроза постепенно затихала, но я чувствовал, что это не надолго.

И вот мы бредем на сонных конях через небольшой лесок. Кустарник у дороги больно густой, а деревья частые, хоть и небольшие. Мы были сонные и злые, всю ночь лил дождь, не давая спать, а гроза так и вовсе отрезала всякие попытки уснуть. Оба уснули лишь к утру, когда дождь перестал лить. А сейчас будто в отместку за дождливые сутки палило солнце, прогревая затылки.

Неожиданно в кустах что-то звякнуло, со свистом пронеслось что-то у меня рядом с головой, едва не задев. Готнерим, зажимая глубокую царапину на руке, соскочил с коня, держа наготове огромную секиру, которой человека разрубить, как нечего делать. Я с запозданием спрыгнул, но тоже ощерился сталью. Эх, жаль нет щита! Совсем про него не подумал! Ладно, в следующий раз буду умнее. Если этот "следующий раз" вообще будет...

Я ожидал, что нас снова попытаются пристрелить, но ожидания не оправдались. Из кустов, с громкими криками, потрясая оружием, начали выбегать какие-то оборванцы. Их было много, я со счету сбился, но все были какими-то ущербными. Низкорослы, едва мне до груди, кольчуги хорошо, если у каждого пятого. С мечом так же, шли в основном с топорами и оглоблями с железным наконечником.

Готнерим, не растерявшись, с ходу налетел на разрозненных нападавших, разваливая секирой одного за другим. Меня зашатало, холод обхватил горло склизкими пальцами. Я едва заставил непослушное тело дернуться в сторону, избегая удара топора. Тот лишь чиркнул по плечу, прорезав одежду и оставив небольшой порез. Боль привела меня в чувство.

Взревев, подобно Готнериму, я взмахнул клинком. Длинное оружие и руки давали мне возможность рубить на расстоянии, не подпуская к себе ни единого врага. Оцарапавшему меня нападавшему я отрубил кисть, да так, что аж до плеча достало. Второму я подрезал ноги, добавив еще в голову тяжелым сапогом. Я закрутился волчком, кровь брызгала во все стороны. Сквозь пелену ярости прорвался громкий крик Ворона. Я уж думал все, конец моему коню. Но, взглянув в его сторону, увидел, как разъяренный вороной конь втаптывает копытами неудачливого врага, а еще одного Ворон здорово лягнул в грудь задними копытами.

Развернувшись, я рванул в кусты за убегающим врагом. Прыжком прорвавшись сквозь кусты, я пригвоздил к земле упавшего врага. Вынув меч, я взмахнул им, сбрызгивая кровь. Собрался было вернуться, как в затылок получил сильный удар. В глазах потемнело, меч выпал из ослабевших пальцев. Я пытался устоять на ногах, но второй удар под дых окончательно вырубил меня. Сознание помахало ручкой и исчезло.

Очнулся я не в самом лучшем расположении духа. Затылок саднило, спина горела, а лицо и вовсе едва ощущал. Перед глазами все расплывалось, меня мутило. Наконец, я пришел в себя и попытался оценить обстановку.

Начну с хороших новостей. Я жив и относительно здоров, по крайней мере ничего не отрезано и не сломано. На этом хорошие новости кончаются. Теперь плохие. Я был в одних нижних штанах, накрепко привязан к дереву. Завязывал какой-то садист, руки, заведенные за ствол, были перетяну очень туго и практически не ощущались.

Продолжим оценивать обстановку, близкую к безнадежной. Я привязан к дереву, стоящему в центре лагеря. Лагерь был разбойничьим. Повсюду сновали грязные, ужасно одетые люди. Многие были вдрызг пьяны, лишь несколько не только держались на ногах, но и нормально переговаривались между собой.

Передом мной горел большой костер, на котором на вертеле жарили крупного кабанчика. Разливался запах подгорелого мяса, но тем не менее он был очень аппетитным. Вокруг костра суетилась пара человек.

Осмотревшись, обнаружил в нескольких метрах Готнерима. Господи, что же с ним сделали?! Бедный варвар был жутко избит. Лицо превращено в сплошную маску из крови, на теле следы побоев, причем, очень жестоких. Я вздрогнул. Похоже, меня не меньше лупили, судя по ощущениям. Надеюсь, он сможет быстро прийти в себя. Я не собираюсь тут с жизнью расставаться!