Лайдайа. Первый человек (СИ)

Эльфы выдвинулись к высоким стенам крепости. Ее преодолели практически без проблем, разобравшись с парой караульных, отряд из двух десятков диверсантов двинулся к нужному зданию.

Пришлось убить одного так неудачно прошедшего мимо эльфов стражника. Тот уже практически успел затрубить тревогу, но из его горла вырвался лишь хрип. Стрела с белым оперением торчала из его глотки, пробив кольчугу и угодив точно в позвоночник. Страднику повезло - смерть моментальная.

И вот отряд подошел к таверне. Они изготовились к атаке, заняв позиции у двери и стен. Но неожиданно по ним был нанесен жесточайший ментальный удар! А удар был жесток потому, что был соткан из чистых эмоций. Эти эмоции не знают ни малейшей преграды и щита, они проникают в самые глубины разума. А эти эмоции были настолько сильными, что не умеющие их контролировать молодые эльфы вдруг рванулись в таверну.

Капитан даже не пытался их остановить, он сам поддался этим эмоциям. Они ворвались в зал, начали бить всех, кто попадался на глаза, из луков. Эмоциональный удар тут же прекратился и капитан смог грамотно оценить обстановку.

Почти всех, кто находился в зале, эльфы перебили. Осталось несколько гномов, прикрывшихся щитами, но долго они не протянут. Но вот другое заинтересовало капитана.

В самом углу перевернулся стол. За ним мелькнула чья-то голова, а в столешницу врезалось сразу две стрелы. Два неудавшихся стрелка, отложив луки, направились к этому столу. Они жаждали крови и наверняка ее получат.

Неожиданно, когда эльфы были шагах в пяти от стола, из-за него показался высокий, мускулистый мужчина, быстрым движением бросивший нож в эльфов. Их не спасла ни реакция, ни скорость - нож угодил одному точно в горло. Второй рванулся на человека, а это был точно он. Но тот с силой пнул стол, отлетевший, будто был легким, как воздух. Стол врезался в ноги второму эльфу и тому, упавшему под ноги человеку, осталось лишь вскрикнуть от врезавшегося между лопаток ножа.

Капитан закричал от бессильной ярости. Сразу две жертвы! Это уже ни в какие ворота! Ему за это голову снимут, причем, так, что капитан еще жив останется. Отчаявшийся воин увидел, как человек раскроил топором голову еще одному эльфу. Да что же это делается?! Все оставшиеся эльфы изготовили к стрельбе луки, готовясь поразить наглого врага.

Вдруг в зал ворвалось десятка два закованных в латы гномов. Они заорали. Из щелей между щитами выглянули арбалеты. Последнее, что увидел капитан, это нацеленный на его грудь арбалет. Потом вспышка боли.

Неожиданно капитан понял, что еще в силах соображать. Он открыл глаза и с удивлением огляделся. Он стоял в странной, покрытой сотней рун, пентаграмме. А вокруг стояли напряженные эльфы. В одном неимоверно уставший и хотевший спать капитан узнал патриарха. Он хотел было склонить голову, но понял, что едва в силах просто двинуться. А еще он не чувствовал тела.

- Я погиб? - тихо спросил он.

- Погиб, - кивнул Патриарх, - А теперь, капитан, объясни. Каким образом ты погиб? И что, боги меня раздери, случилось с отрядом?!

- Человек, - собрав силы, заговорил призрак воина, - он оказался... опасным. Убил троих. Потом... гномы... я больше... не видел. Погиб. Вероятно... погибли... все.

Патриарх молча переглянулся с остальными эльфами. Те понуро опустили головы. Новости, мягко говоря, ужасные. Но больше всех страдал патриарх. Именно он потерял сына, и именно ему придется не проявить и толики своих эмоций. Он не может терять самообладания, но лишь богам ведомо, какая ярость клокотала в его душе! Он был готов уничтожить все государства, чтобы отомстить за сына. Но этого делать он не мог.

- Созвать Совет, - приказал он, - немедленно!

КОНЕЦ ОТСТУПЛЕНИЯ.

Последующее время я помню очень плохо. Как я позже узнаю, я около двенадцати дней был в беспамятстве. Описать то, что со мной творилось, мне крайне тяжело. Меня то бросало в жар, то сковывало холодом. Часто сознание озарялось вспышками боли, но потом снова угасало. И все время перед глазами мелькали бредовые образы. То мне мерещилась Россия, в которой летают драконы, то Рикавис, по которому рассекали орки на мопедах. В общем, я был совсем плох. Но меня вытащили с того света.

Впервые в сознание я пришел ненадолго. Я просто открыл слипшиеся глаза, едва преодолев тяжесть свинцовых век. Я успел отметить, что лежу в своей комнате, причем, далеко не один. В комнате было несколько гномов. Я успел увидеть лишь размытые образы, прежде чем снова отключиться. Но на этот раз было намного легче, больше похоже на сон.

И вот я снова проснулся. На этот раз, несмотря на полную разбитость, я смог удержать себя в сознании. И осмотрелся, насколько смог.

Лежал я у себя в комнате, о чем красноречиво говорили знакомая обстановка и мои вещи. Только теперь на столе лежала куча разных предметов которые я не имел возможности разглядеть. За столом сидел гном в доспехах, спящий, оперши голову на локоть. Улыбнувшись, я невольно поморщился. Губы пересохли, а улыбка заставила их треснуть. Кровь тоненькой струйкой потекла по щеке.