Лайк за любовь

— Так, не дергаемся, не шевелимся, не пытаемся сбежать. Это не спа-процедура, но терпимая, тем более рисунок не объемный, изящный. Работы на час максимум. Если уж совсем больно, то лучше я остановлюсь, — Верт наклонился к моему телу, занося странный прибор над моей кожей. — А еще я люблю работать в идеальной тишине. Все ясно, голубки?

Крепко зажмурив глаза, я закивала своей головой.

— Егор, свет общий выруби, — попросил бородач, включая надо мной яркую лампу.

Комната погрузилась в полумрак, а я в полу страх.

Первые полчаса я стойко терпела, периодически сжимая кулаки и ойкая. Ощущения от впивающиеся в кожу иглы разнились от жжения и зуда, до чувства, что за мою кожу зацепился кошачий коготь и теперь медленно сползает вниз и движется по кругу.

— Расслабься, — бурчал Верт под монотонное жужжание своего игло-пыточного прибора, когда замечал, как нервно стучит мой сжатый кулачок по кушетке.

Но с каждой минутой становилось все не терпимее, особенно когда иголка попадала по ребрам. Даже не знаю, как я не брыкалась, но слезы подкатывали все чаще. Лишь только гипноз разноцветных глаз в полумраке держал меня на месте. Заметив, что я начинаю уже чуть ли не дрожать от боли, блондин передвинул кресло ближе ко мне, разместив свою голову на кушетке, сложив руки перед собой. Моя ладонь тут же потянулась к белобрысой макушке, запуская пальцы в его волосы. Егор не переставал смотреть на меня, лишь периодически заглядывая под руку сосредоточенному Верту и довольно кивая. А я даже боялась опустить глаза вниз… Бабушка меня убила бы, если бы увидела.

Терпя эти скребуще-огненные иглы, я буквально впивалась взглядом в лицо Егора. Ужасно не хотелось показаться трусихой, поэтому я, как могла, отвлекалась от боли. А отвлекала себя только мыслями, что все, произошедшее за последние несколько недель, не поддается никакому объяснению. Все изменилось. Я изменилась.

Нежный и пронзительный взгляд блондина вдруг стал бесстыдным, с пляшущим в нем жгучим блеском. Егор похотливо закусил губы, как бы молча намекая о чем он сейчас думает. А мне даже и намекать не надо было — все и так быстро представилось в моей голове.

— Хватит трахать друг друга глазами, — пробубнил Верт себе под нос, стирая остатки краски моей с тату, не повернув в нашу строну и головы. — Я уже почти доделал. Потерпите.

Егор игриво повел бровями. Я снова поморщилась от тянущего ощущения под грудью. Последние минут десять были самыми невыносимыми. Жжение и боль уже не перекрывались никакими мыслями. Я чувствовала, что еще немного и взреву от боли. Боже, и как я так легко на это согласилась?

— Моя, — подбадривающее начал Егор, — ты не представляешь, как круто и соблазнительно это выглядит.

— Королев… — процедила я.

— Что?

— Заткнись.

Верт многозначительно хмыкнул, а я, даже не открывая глаз, почувствовала, как кто-то нахмурил лоб и надул губы.

— Готово, — голос татуировщика вывел меня из болевого оцепенения.

Набрав в легкие побольше воздуха, я открыла глаза и медленно опустила свой взгляд туда, где все зудело и жгло.

Теперь на моем теле на левой стороне ребер красовалась очень аккуратная татуировка в виде солнца. Тонкий круг в обрамлении изящных линий, обозначающих солнечные лучи с едва заметной витиеватой растушевкой. Несмотря на то, кожа вокруг была слегка покрасневшей и припухшей, тату была…

Да, черт возьми, это выглядело красиво!

Я сама не заметила, как мои губы стали расплываться в улыбке, а глаза с неподдельным интересом рассматривали каждый миллиметр рисунка на моей коже. Очень хотелось дотронуться до нее, провести пальцем по контуру, чтобы уже до конца поверить, что мое тело теперь украшает татуировка.

— Цыц, — Верт одернул мои пальцы в миллиметре от набитого солнца.

Егор встал с кресла и приподнял край футболки, обнажая свое подтянутое тело с левой стороны.

— Идеально вышло, — цокнул бородач, сравнивая наши рисунки.

И действительно, моя татуировка смотрелась, как продолжение тату Егора. Точнее ее недостающим началом. Инь и Янь — только в другой интерпретации.

— Ой, романтика, фу, — мило поморщился бородач, смотря, как я и блондин сверлим тела друг друга жаркими взглядами.

Пока мне обрабатывали набитый рисунок и накладывали стерильную повязку, я покорно сидела на кушетке, но чувствовала, как по венам происходил выброс адреналина. Мое тело начинало слегка знобить, а сердце прыгало по грудной клетке. Я не понимала, когда рисункам на теле придавали какое-то сакральное значение. Мне казалось, это просто красивые выдумки, что набитая татуировка помогала искать внутреннюю силу или выступала, как талисман. Но, видимо, разыгравшийся адреналин играл с моими ощущениями и восприятием происходящего. Чем больше я рассматривала татуировку, тем все больше казалось, что теперь в этом действительно есть некий замысел.

— А это нормально, что ее так трусит? — блондин обеспокоено покосился на меня, замечая, как начинают стучать мои зубы.