Лайнер вампиров

— Пока просто верёвки. Преступница должна быть взята живой. — Мне вовремя пришла в голову мысль не сдавать бедного мужчину. В противном случае ему вообще не выбраться отсюда живым и он не предстанет перед законным судом, эти ведьмы просто разорвут его на клочки.

— В восемь часов вечера я лично и пятеро наиболее опытных педагогов при оружии и в камуфляже будут ждать вашего приказа. Вы довольны?

— О, если бы меня интересовали женщины, был бы счастлив. Но я гей!

Мне осталось лишь козырнуть ей, и, позабыв вильнуть бёдрами, я отправился в свою комнату, дабы ещё раз прикинуть в голове весь план захвата. Итак, вооружение, засада, взятие на месте преступления с поличным и заслуженный арест! Никаких других вариантов я не видел — преступник не выйдет до темноты, но когда он выйдет, мы уже должны быть на месте и ждать его всей толпой.

Но перед выходом на операцию нужно было сделать звонок шефу, ещё раз коротко отчитаться о сделанной работе и изложить свой план. А в принципе можно и не звонить, ведь ничего нового не произошло, позвоню после задержания. Если повезёт и мы его действительно задержим, а не повезёт, так уж как минимум напугаем! Нас же много, и все страшные! Я отложил сотовый телефон…

В назначенное время взбудораженные преподавательницы, одетые кто во что и вооружённые кто чем, нетерпеливо ждали меня в фойе. Шесть дам, из которых я узнал библиотекаршу, старую преподавательницу химии, директрису в чёрном трико, остальные незнакомы, хотя, наверное, я мог видеть их в общей столовой. О, точно! Та женщина с сурово сдвинутыми бровями забрала всю мою свёклу. А-а… двух других всё равно не вспомнил.

Я убедился, что за окнами достаточно стемнело, значит, можно было начинать операцию, прочитал им короткую инструкцию и спросил по окончании:

— Всем всё понятно, лапки мои?

— Да, месье сержант. Относительно. Взболтаем эту колбочку.

— Ладно, пошли и убьём её на хрен, девочки. — Последняя фраза принадлежала директрисе.

Я кивнул и, махнув рукой, возглавил шествие, дамы послушно следовали за мной. Я надеялся, что мы не опоздали. Было понятно, что преступнику нужно время для своего чёрного дела, потому раньше восьми-девяти он не выйдет, не говоря уж о том, что ему как минимум надо где-то раздобыть лопату…

Мы распределились по кустам полукругом, так, чтобы камень был хорошо виден, и уже не меньше часа сидели в засаде. Женщины начали дёргаться, шевелиться, перешёптываться и всячески терять терпение. Библиотекарша, почему-то вооружённая ножницами и тюбиком с клеем, сидела между мной и директрисой, то и дело шепча:

— Я прочла много военно-исторических книг, в том числе по тактике и стратегии, пустите меня вперёд, я прыгну на неё сзади и воткну ножницы в шею!

— Предварительно заклеив рот клеем, чтобы не кричала?! Что же вы так агрессивны? — шикая на неё, спросил я.

— Она испортила книгу. Ей не жить! — Библиотекарша выразительно провела себе большим пальцем по горлу.

Пока директриса спорила с ней, я вдруг поймал себя на мысли, что весь мой план захвата трещит по швам. Аферман, кто бы он ни был, мужчиной или женщиной, так и не собирался появляться. Что же я сделал не так? Предположим, монахи нашли клад, положили над ним камень, выбили надпись и… Дьявольщина, какой бред! То есть они его нашли и не стали его даже выкапывать, а почему-то сразу обозначили над ним время строительства монастыря?!

— Когда, вы говорите, была построена Невеста? — Я почти силой оторвал мадам Шуйленберг от увлечённого удушения библиотекарши.

— Башня?

— Нет, обычная невеста! Вы их тут рядами строите, да?!

— Не надо сарказма, — рявкнула директриса. — Башня построена в девятьсот пятнадцатом году.

— А камень поставлен в девятьсот третьем. Почему сначала был камень и почему такая большая разница во времени?

— Ну, они сразу решили, что будут здесь жить, поставили камень, а потом основали…

— Ерунда! Они решили основать здесь монастырь, а спустя двенадцать лет построили первую башню?! — взорвался я, прозревая. — На неё от силы два года ушло, и то вряд ли! А самое главное, что на камне написано: «…и да будет твердь!» Это значит, что камень нельзя тревожить, он основа, символ, не более. То есть под ним ничего нет! А эти ваши цифры…

— Но если они не дата, тогда что же?

— Это… расстояние! А снежинка… снежинка вовсе не символ зимы, это направление! Север! Девятьсот три шага на север!

— И… и что нам с этим делать? — Ко мне обернулись уже все женщины.

— Вперёд! Девятьсот три шага на север! — гейским фальцетом взревел я и бросился по направлению, указанному снежинкой на камне. Да-да, туда, прямо через колонну памятников, на выход! Пусть это бессмысленно, но…

На полпути меня чуть не сбили выбежавшие из стойла совершенно обезумевшие единороги. Ясное дело, они же привыкли, что за ними ухаживают девственницы, а тут впёрся мужчина в женской одежде…

— Мы на правильном пути! — проорал я, в то время как могучие звери умудрились разогнать почти половину нашего маленького отряда, что только воодушевило оставшихся ведьм, которые неслись вслед за мной, завывая, как сумасшедшие фурии.