Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного

— Клянусь богиней, — схватилась за голову Никарета, — я в жизни не испытывала ничего ужасней! Что же нам делать?! Надо для начала расспросить Лаис. Я не могу поверить, что она была способна убить Гелиодору, не могу!

Многие девушки и наставницы поддержали ее согласными восклицаниями, однако поэтесса Анита Тегейская мстительно проворчала:

— Кто знает, к чему могут подвигнуть женщину ревность и зависть?..

— Нужно расспросить Лаис! — крикнул Клеарх и вонзил в архонта такой яростный взгляд, что тот невольно поежился.

Семья Азариасов, к которой принадлежал Клеарх, была одной из самых влиятельных и богатых в Коринфе. На голосовании в ареопаге Азариасам принадлежало по два голоса, а не по одному, как прочим, к тому же они имели множество друзей в самых разных отделениях городского управления, так что напоминание об участи прежнего архонта было опасным намеком…

Сам архонт ничуть не сомневался в виновности Лаис, однако открыто ссориться с Клерахом, а также и с другими влиятельными лицами города, которые поддерживали жриц храма Афродиты, было опасно.

— В самом деле, надо ее допросить, — кивнул он примирительно. — Принесите воды и плесните ей в лицо.

— Будь милосерден, Сетос, — сказал Клеарх, и архонт снова вздрогнул, понимая, что Клеарх назвал его просто по имени, чтобы указать ему на его место перед лицом одного из могущественных Азариасов. — Девушка испытала сильнейшее потрясение. Вряд ли она сможет связно говорить сейчас. Дай ей возможность отлежаться, прийти в себя, собраться с мыслями…

— И выдумать для себя какое-нибудь оправдание? — взвизгнула Маура. — Или вовсе сбежать?! Ты стараешься защитить убийцу, Клеарх?

Архонт вздохнул. Он сейчас отчаянно завидовал этой тощей смуглой аулетриде в огромном белокуром парике. Она ничуть не боялась влиятельного представителя семьи Азариасов, а он… А он-то побаивался, честно говоря.

Однако на помощь пришла Никарета.

— Пусть простит меня архонт, — сказала она уже окрепшим голосом, — однако сейчас заниматься дознанием не время: ведь выпускное испытание еще не закончено, а оно должно быть доведено до конца, иначе мы еще больше разгневаем богиню. Мы продолжим испытание, а Лаис…

— Пусть ее заберут в темницу, — кивнул архонт милостиво. — В городскую темницу.

— Нет! — вскинула руку Никарета. — Вина девушки еще не доказана, и пока она — еще аулетрида храма Афродиты. Ее жизнь принадлежит богине, а не городским властям! К тому же погибшая — тоже аулетрида. Значит, городские власти вообще не должны вмешиваться в эту историю. Кроме того, в прошлом году Лаис спасла наш храм от осквернения и позора, а значит, спасла от позора и Коринф. Она заслуживает хоть некоторого снисхождения.

— Снисхождения за убийство аулетриды? — не унималась Маура.

— Если убийство совершила она, ее покарает богиня, — кивнула Никарета. — Если она невиновна, богиня защитит ее, как уже защитила однажды. Мы отправим Лаис в темницу кошмаров — и там решится ее участь.

Все аулетриды, которые поступали в школу вместе с Лаис, вспомнили, как верховная жрица в первый же день рассказывала им о наказаниях, которые применяют в школе: за драку, кражу или скандал бросают в верхнюю темницу, за вторичную провинность жди порки, но самое страшное наказание — нижняя темница, или темница кошмаров, в которой, как сказала Никарета, начинаешь мечтать о порке. И еще она добавила: «Тех, кто остается после темницы кошмаров в живых, мы изгоняем из школы».

Тех, кто остается в живых…

— Темница кошмаров! — с ужасом зашептались аулетриды. — Она ведь не выйдет оттуда живой!

Архонт после некоторого размышления кивнул, однако украдкой покосился на Клеарха.

К его удивлению, несговорчивый Азариас тоже кивнул. Да, Клеарх готов был сейчас поддержать Никарету и архонта, потому что понимал: какой бы ни была эта темница, она уж определенно не кошмарней городской тюрьмы, где вместе содержатся самые страшные преступники и мелкие мошенники, где Лаис была бы сразу изнасилована и не дожила бы до рассвета, особенно если кто-то из недоброжелателей пленницы шепнул пару слов на ухо старосте тюрьмы и поставил перед голодными людьми миску с мясом да подбросил несколько лишних хлебов. За возможность утолить голод там кого угодно удавят, а не только невинную девушку!

В том, что Лаис невиновна, Клеарх был совершенно убежден. Он был также почти убежден, что здесь не обошлось без интриганки Мауры — уж очень она нынче лезла вперед и норовила очернить Лаис. Именно Мауре было проще всего украсть данкану Лаис и подбросить на место убийства.

Однако зачем Мауре понадобилось убивать Гелиодору?! Клеарх знал, что та была очень добра, старалась ни с кем не ссориться и даже с Маурой и ее компанией уживалась довольно мирно, хотя самой близкой ее подругой была Лаис. И Гелиодора была самой близкой, вернее, единственной подругой Лаис.

По сути дела, если бы Маура оказалась среди подстрекательниц убийства, ее жертвой должна была стать Лаис…

Клеарх вздохнул, с болью в сердце глядя, как рабы уносят девушку, так и не пришедшую в сознание.