Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного

Лаис замерла, прижав руки к бешено колотящемуся сердцу. Биение крови в ушах мешало различить дыхание и движения чудовища. А оно двигалось, двигалось, это было понятно по тому, как переблескивала его чешуя в фосфорическом свечении стен!

Мелькнула мысль, что, кажется, настало время проверить, не обманул ли ее Демосфен и в самом деле подаренный им яд настолько действен. Если нет… ее перемелют в кашу огромные зубы, видневшиеся из оскаленной пасти!

Мысль была хороша, только вот беда: Лаис не могла пошевельнуть даже пальцем, такой страх ее сковал, такой ужас опутал покрепче любых веревок. Она даже не сможет сопротивляться, когда терас приблизится и начнет ее пожирать!

Когда терас приблизится?.. Но что же он не приближается?

Да, он стоял неподвижно. Когда сердце Лаис немного успокоилось, она расслышала то же легкое шуршание, которое доносилось до нее в темнице. Конечно, тут оно было куда более громким, однако не таким уж устрашающим и не оглушающим.

Там Лаис приняла это шуршание за звук продвижения чудовища.

Но вот что странно… Терас уже должен был бы добраться до Лаис, однако почему-то не добрался.

Испугался чего-то? Или ожидал, что жертва сама бросится ему в пасть? А может быть, упадет мертвой от страха ожидания?

Опьянение опасности внезапно овладело Лаис и помутило ей голову. Ждать смерти показалось нестерпимей, чем умереть! В нерассуждающем приливе храбрости и злости она бросилась вперед — но через несколько шагов остановилась, зажмурилась, потерла глаза и снова открыла их, не понимая, мерещится ей — или в самом деле чудовище… это чудовище… этого чудовища не существует?!

Когда-то — когда?! В сколь незапамятные времена?! — оно было, конечно, невообразимо страшным. Дракон… гигантская, непредставимо огромная ящерица, воистину терас! Но теперь от него остался всего лишь скелет, прикрытый иссохшей кожей. Да, мышцы давно сгнили, и теперь это были только кости — пожелтелые кости, прикрытые даже не истончившейся кожей, а каким-то полуистлевшим панцирем. На него, очевидно, со временем попали частицы фосфороса, поэтому панцирь тоже поблескивал и светился, создавая видимость движения, но на самом деле это была именно видимость. Да и как могут двигаться обглоданные временем кости?! А шелестела-шуршала именно эта почти невесомая кожа, задевая о стены пещеры… Ее слегка шевелил тот самый сквозняк, который недавно почувствовала Лаис.

Лаис протиснулась мимо иссохших останков тераса, прижимаясь к стене, чтобы не коснуться его, все еще смутно опасаясь, что он вдруг оживет и накинется на осмелевшую жертву, — но через мгновение забыла обо всем: и о чудовище, и о страхе, которое оно вызывало, потому что перед ней открылась пещера — и ее истинный обитатель и властелин.

Это была статуя — изваянная из бело-розового мрамора статуя обнаженного мужчины. Он был прекрасен так, что у Лаис счастливо дрогнуло сердце, как это часто бывает при виде безусловной красоты: закатов над морем, бирюзового сверканья волн в солнечных лучах, первых весенних цветов, проклюнувшихся на голой, еще пронизанной зимней стужей земле, прозрачного, бледного очерка луны, которая виднеется на голубом дневном небосводе, сонмища белых роз, обвивающих замшелую каменную стену и источающих волшебный, сладостный аромат…

Мужчина стоял на одном колене, опираясь одной рукой о землю и протянув другую вперед, как будто осторожно касался чего-то… Например, нагого тела женщины, распростертой перед ним и зовущей его к себе. Лицо его выражало восторг и нетерпение, каждая мышца совершенного тела была напряжена, он был готов слиться с возлюбленной, однако…

Лаис тихо вскрикнула от ужаса, увидев, что знак его мужской силы отбит или отломан! На его месте виден был только косой каменный обломок.

Мраморный красавец был оскоплен.

Как же ненавидел его тот, кто это сделал! Но почему, зачем? И где та женщина, в объятия к которой он стремился?..

Это было тайной. Вековой тайной! Возможно, принадлежавшей не такой незапамятной древности, как остов чудища, но тоже очень старинной — и потому недоступной разгадке.

Лаис несколько раз обошла вокруг статуи, восхищаясь прекрасным мужчиной и стараясь не смотреть на его увечье, и вдруг остановилась, насторожившись.

До нее долетел звук бегущей воды.

При этом звуке Лаис ощутила вдруг такую жажду, что сейчас все бы отдала за возможность попить! Она готова была камни пробивать голыми руками, лишь бы дотянуться до воды!

Однако ничего такого делать не пришлось. Лаис обнаружила несколько узких лазов, ведущих в глубину скал, послушала около одного, около другого — и догадалась, где шумит вода. Она прошла, согнувшись в три погибели, по узехонькому каменному коридорчику, ежеминутно рискуя ободрать плечи о стены, и наконец оказалась еще в одной большой пещере. Посреди находилась полукруглая каменная чаша, видимо, выдолбленная в толще породы тонкой струйкой воды, льющейся откуда-то со сводов пещеры, словно там, наверху, была еще одна каменная чаша, переполненная через край.