Лайза Миннелли. История жизни

Эбб проникся симпатией к ее внешней неприкаянности и даже дал согласие на роль. Однако Эббот остался при своем мнении — нет, и все тут. Так что на следующий день после обручения с Питером Лайза оставила жениха на произвол судьбы, а сама собралась лететь в Нью-Йорк, чтобы еще раз попытаться получить роль в «Красной Угрозе».

Фред Эбб и его собрат по ремеслу Джон Кандер познакомились с Лайзой в начале шестидесятых, когда работали над «Флорой». Лайза тогда выступала в «Карнавале», и однажды один из нью-йоркских приятелей Кандера привел ее к себе домой. Лайза тогда мечтала записать альбом, и этот приятель подумал, что Кандер с Эббом могут подыскать подходящий для нее материал. В 1–979 году в интервью, которое он дал Барбаре Раус из журнала «Пипл», Эбб вспоминал свои первые впечатления об исполнительнице: «Мне тогда хватило одного взгляда, и я подумал: «Ага, а вот и она… Мисс Замарашка. Она была вся какая-то неумытая, неуклюжая, помятая. Меня так и подмывало, не долго думая, посадить ее в ванну».

На Лайзу музыканты также не произвели особого впечатления, до тех пор пока она не услышала несколько песен для «Флоры». «Едва я услышала музыку, я тотчас вскочила и поинтересовалась, а нельзя ли мне прямо сейчас попробовать их исполнить?»

И она их спела. И Кандер и Эбб оказались у нее на крючке.

На этот раз проба сил состоялась перед «непробиваемым» и уже немолодым — тогда ему было за 70 — продюсером Джорджем Эбботом. Увы, не все прошло гладко. Частично проблема заключалась в личности и положении самого Эббота.

Мартин Готтфри, главный театральный критик для «Уимен Веар Дейли», «Нью-Йорк Пост» и «Сэтердей Ревью», так описывает Эббота в своей книге «И все такое прочее», посвященной жизни Боба Фосса: «Единственно хорошим мюзиклом становится какой-нибудь суперхит. Это, так сказать, расхожая мудрость. Публику при желании нетрудно убедить, что она просто обязана наслаждаться сонно-интеллектуальным произведением, потому что-де таким образом она, якобы, приобщается к ценностям мировой культуры. Так что публику можно при случае еще и упрекнуть в том, что от нее ускользнуло нечто сугубо интеллектуальное. Но только не публику, которая пришла посмотреть мюзикл. Здесь толпа — это верховный судья, ее смех, ее одобрение требуется заслужить, в противном случае вас освистают, и тогда на спектакле можно поставить крест. Эббот же в том, что касается мюзикла, прошел на Бродвее «огонь, воду и медные трубы» и с первого раза мог определить, что пойдет, а что нет».

«Джордж Эббот, режиссер, успешно ставивший драму и фарс, обратился к музыкальной комедии в тридцатые годы и имел не меньший успех. Успех? Да, он стал единственным в своем роде. Его с полным правом можно назвать Воплощением Бродвейского Мюзикла. А еще он был «Мистер Эббот». Подозревали, что даже родная мать называет его не иначе, как «Мистер Эббот», и уважение это коренилось отнюдь не в его внушительных размерах (его рост равнялся 6 футам 6 дюймам) и не его начальственных замашках. Нет, причиной было то, что Джордж Эббот, как и его спектакли, не выносил ни малейшей фальши. Он занимался индустрией развлечений, а не отвлеченным философствованием о сущности искусства. Он был резок, чужд всякой сентиментальности, непробиваем как камень, и если для человека с улицы это воспринималось как недостатки, для режиссера это считалось несомненными достоинствами».

Лайза, однако, была полна решимости, тем более, что ее школьный приятель Марвин Хэмлиш являлся дирижером оркестра. Однако Эбботу она не понравилась. В его глазах она была всего лишь очередным ребенком знаменитых родителей, который, пользуясь славой предков, надеется пробиться в шоу-бизнес. Сей факт настроил Эббота против Лайзы еще до того, как та открыла рот. Лайза еще стояла на сцене, когда он во весь голос заявил кому-то из коллег: «Пустая трата времени. Флора не для нее. Она совсем не то, что я имел в виду, и, как мне кажется, из нее ничего не выйдет».

Так что для Лайзы то прослушивание пошло насмарку, однако она прожужжала уши всем и каждому, как ей хочется получить эту роль, и, время от времени, снова пробовала силы. Наконец выбор сузился до нее и Эйди Горм, которая нравилась Эбботу. Однако Горм была занята другими спектаклями, и за три дня до начала репетиций Лайза наконец получила заветную роль.

«Как мне кажется, они так никого и не нашли», — рассказывает она. Случилось так, что благодаря этой роли Лайза стала самой юной актрисой, удостоившейся награды «Тони» как «лучшая актриса мюзикла». Этим было положено начало ее многолетнему сотрудничеству с Кандером и Эббом, которое успешно продолжается и поныне.