Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения

– Чему, – спросила Августа голосом до того приторно-слащавым, что кучер на своих козлах еле поборол приступ тошноты, – мы обязаны столь непомерной честью, ваша милость?

Первую Леди от злости аж трясло.

– Никогда… – вместе со слюной вылетело у нее. Пришлось прерваться и начать заново: – Никогда, ни единого разу в жизни меня не принуждали дожидаться перед воротами! Никто, будь то день или ночь, себе подобного не позволял! Ни разу я не торчала на улице, точно… точно какая-нибудь…

И она замолчала, попросту не находя слов. Кругом витал мерзкий запах вареной капусты, и вместе с ним – воспоминания о захудалом домишке в Ховардс-Глен. В ушах зазвенели отзвуки далекого смеха, долетели даже голоса: «…а толстухе – оплеухи, вот тебе, грязнуля Гретхен!»

Она резко открыла глаза. Те дни миновали. Она давно похоронила их и запретила возвращаться к себе.

– Точно какая-нибудь простолюдинка? – подсказала одна из служанок Первой Леди, стоявшая чуть поодаль от остальных.

– Вот именно. Точно простолюдинка. – Первая Леди, оказывается, успела подзабыть это слово. Произнеся его, она заново ощутила на языке вкус скисшего молока, испорченных овощей, чего-то несвежего… то бишь – нищеты.

– Вам придется простить мою горничную, – сказала Августа, тем не менее испепелив девушку взглядом, в котором однозначно читалось обещание еще одной порки, причем гораздо более жестокой, чем первая. – Когда она была ребенком, пьяница-мать постоянно роняла ее, и она то и дело ударялась головкой.

У Карен задрожала нижняя губа.

– А вот Милли говорит, моя мама была доброй и набожной женщиной, – выговорила она.

– Значит, врет, – отрезала Августа. – А ну, брысь отсюда – и за работу!

Карен убежала в дом, всхлипывая на ходу.

Августа же вытащила из сумочки толстый позолоченный ключ и отомкнула ворота. После чего широким жестом пригласила Первую Леди во двор – дескать, мадам, только после вас. Глубоко внутри Августа так и дрожала от волнения. Какой визит! Сама Первая Леди удостоила ее посещением! Настоящая принцесса из Испании (шут ее знает, а может, все-таки из Португалии? А, неважно!). Небывалое, неслыханное дело! Теперь все соседи уж точно полопаются от зависти…

Она только надеялась, что как раз сейчас означенные соседи выглядывали в окна. Пожалуй, в уголке окошка гостиной Сьюзен Сэлвей в самом деле дернулась занавеска! Вот и отличненько. Пусть Сьюзен любуется, как она, Августа Гортензия Корыст-Морбауэр, вводит в свой дом Первую Леди! Пусть смотрит и страдает от зависти – поделом! А нечего было изводить Августу нескончаемыми монологами о достижениях маленьких Джереми с Джозефиной! Тоже, фи, предмет для гордости и хвастовства – два тощих бледных создания с мордашками, словно недопеченные вафли!

Августа даже испытала легкое разочарования, когда пришлось проводить Первую Леди непосредственно под домашний кров, где никто из соседей уже не мог видеть ее могущественную гостью и слышать, что та говорила.

И вот тогда-то Августу посетила одна черная мысль. Такая черная, что окружающий мир на некоторое время словно бы затянуло туманом. Мысль состояла в следующем: все, чем она в данный момент наслаждалась – посещение Первой Леди, завистливые взоры соседей, не говоря уже о раззолоченной карете возле ворот, – все это могло ускользнуть у нее из рук, если Лайзл, эта вредоносная пакость, не будет отыскана, причем как можно быстрей!

Размышляя таким образом, Августа вела своих гостей через просторную прихожую, и ее вдруг осенило.

Плевать на риск! Она просто не могла допустить, чтобы Лайзл – настоящая Лайзл – болталась по белому свету, готовясь пустить прахом все тяжко заработанное и, несомненно, заслуженное благосостояние Августы.

Этого попросту невозможно было допустить! Ни под каким видом!

А стало быть, как только она отыщет девчонку, она ее немедля убьет.

Вот так-то.

Приняв в минуту озарения такое простое и радикальное решение, Августа сразу почувствовала себя лучше.

– Чайку выкушать не желаете? – жизнерадостно обратилась она к высокопоставленной гостье. – Или, может быть, кофе? Горячего шоколаду?

– Недосуг, – бросила Первая Леди, вперед хозяйки вплывая в гостиную, словно это был ее дом, а не Августы.

Когда все (в смысле, Августа, Первая Леди и алхимик – Вера куда-то ускользнула, как только представился случай) расселись, Первая Леди устремила на Августу пронизывающий взгляд. И у той, как она ни крепилась, пробежал по спине холодок. Да уж, мечтать о посещении Первой Леди было определенно приятнее, чем действительно ее принимать…

– Перейду прямо к делу, – сказала Первая Леди. – Намедни произошла ужасная, непозволительная путаница. В результате у вас оказалась вещь, принадлежащая мне, а у меня – нечто, принадлежащее вам.

– В самом деле? – вежливо отозвалась Августа, немало разочарованная тем, что, оказывается, это был не светский визит, а сугубо деловой. А она-то раскатала губу – думала, что он знаменовал ее восхождение в высшие общества сферы! Впрочем, Августа сочла за лучшее не показывать своих истинных чувств и просто спросила: – О какой вещи вы говорите?