Лакей Богов 4

Ёсихико заглянул за безлюдный прилавок и увидел комнату где-то на восемь квадратных метров. Вся она была завалена книгами и документами, которые с трудом влезали в шкафы и, казалось, готовы были вот-вот вывалиться наружу. На полу и столике тоже валялись книги, бумаги и файлы — было бы их чуть больше, и они полностью бы скрыли татами на полу. В комнате стояла небольшая ширма-перегородка, но многочисленные пятна говорили о её почтенном возрасте. На неё были наклеены давно пожелтевшие листки японской бумаги со стихами.

— По сравнению с этим, даже у тебя в комнате порядок, — заявил Когане, поставив передние лапы на прилавок и тоже заглянув внутрь.

— Зачем ты сравниваешь эту комнату с моей?

— Что-то не так?

— В моей комнате вообще бардака нет!

Ёсихико мог бы добавить, что у него в принципе нет такой горы книг, но решил, что это лишнее.

— Что-то тут сплошь какие-то непонятные книги…

Бегло пробежав взглядом по корешкам, Ёсихико заметил, что у большинства книг в названии есть «Нагуса» или «Древняя Кинокуни». Заголовки многих книг были затёртыми, а некоторые издания больше напоминали авторефераты. Похоже, Ёдзи не наврал про исследования.

— Потомки Тобэ Нагусы... — повторил Ёсихико слова Ёдзи.

Пока что никто не знал, так ли это на самом деле. Наверняка это и был один из главных вопросов, которые интересовали отца Тацуи.

— Ты интересуешься Тобэ Нагусой? — вдруг раздался голос за спиной.

Ёсихико опомнился и развернулся. Перед ним стоял немолодой мужчина в белом халате и фиолетовых хакама и смотрел на него с подозрением. Видимо, это и был отец Тацуи, он же настоятель храма. Морщины вокруг губ и на лбу придавали его лицу суровости, а горящие глаза словно пронзали взглядом насквозь.

— А, нет, я просто удивился, что у вас так много материалов… — оправдался Ёсихико, подумав, что его упрекают за заглядывание в комнату.

Нельзя допустить, чтобы на него разозлились, иначе никакого разговора о кандзаси не будет.

— Тобэ Нагуса — наш далёкий предок и наша история, которую в этих краях берегли с древних времён, — гордо добавил настоятель и оценивающе посмотрел на Ёсихико. — Прямо сейчас я пытаюсь восстановить материалы, потерянные на заре эпохи Мэйдзи. Неужели ты в таком возрасте уже интересуешься подобными вещами?

— А, нет, я не столько интересуюсь, сколько… — пространно ответил Ёсихико, пытаясь угадать момент для смена темы. — Скажите, это правда, что здесь погребена голова Тобэ Нагусы? Я просто посмотрел, и вроде бы этот храм в честь другого бога.

Выражение лица настоятеля немного смягчилось — похоже, он обрадовался уже тому, что гость хотя бы слышал об их предке.

— В реестрах божественных имён сказано, что наш храм построен в честь бога огня Кагуцути, но есть мнение, что на самом деле в честь Тобэ Нагусы. Однако раньше Нагусе нельзя было поклоняться открыто, поэтому пришлось поменять имя.

— Поменять имя? — машинально переспросил Ёсихико. — Это всё из-за войны против Дзимму?

Видимо, даже потомки этого человека не могли в открытую поклоняться голове, некогда принадлежавшей врагу императора.

Настоятель вновь уставился на Ёсихико пристальным взглядом.

— Ты слышал легенду о смерти Тобэ Нагусы?

— А, да. После поражения в битве против Дзимму тело Тобэ Нагусы в назидание другим разрезали на три части, так? — пересказал Ёсихико слова, услышанные от Ёдзи. Вроде бы он ничего не напутал.

— Я так и знал, что тебе рассказали именно это, — настоятель вздохнул, и свет в его глазах зажёгся ярче. — На самом деле Тобэ Нагусу убили не в бою.

— А? — Ёсихико нахмурился.

— Да, битва против Дзимму действительно была, но жители Нагусы быстро сдались, и император принял их капитуляцию. По логике вещей, процесс должен был быть мирным.

— Капитуляцию?.. — озадаченно пробормотал Ёсихико, не ожидавший услышать такое мнение.

А настоятель тем временем не унимался:

— В наше время те, кто описывают историю Японии, любят говорить о походе Дзимму на восток в героическом ключе, при этом не уделяя никакого внимания тем, кого он завоевал. А уж факты, касающиеся Тобэ Нагусы, вообще переврали. По «Нихон Сёки» можно подумать, что это была казнь какого-то разбойника.

Ёсихико застыл как вкопанный, ошеломлённый напором настоятеля.

— Как можно так говорить о человеке, который от всего сердца любил свою землю? Я в корне не согласен с постоянным восхвалением небесных богов и признанием их истории единственно верной! Почему не сохранилось ни одной записи о мирных переговорах между Дзимму и лидером земли Нагуса?!

Настоятель перегнулся через прилавок с лежащими на нём оберегами, подобрал один из файлов и протянул Ёсихико.

— Как исследователь древней истории я всегда буду настаивать на теории о капитуляции Тобэ Нагусы. Именно эта капитуляция защитила людей, и история должна помнить об этом, а не называть кого попало разбойниками. Вот, смотри, обо мне даже в журнале написали.