Лакей Богов 4

Даже на фоне страха бога перед тем, что однажды утром он не вспомнит и собственного имени, он верил, что хотя бы один человек в мире не забудет его. Но сейчас даже память о той девушке начала размываться. Амэномитинэ-но-микото казалось, что скоро никто уже и не вспомнит Китадзиму, который нашёл себе убежище на том мосту.

— Она просила меня найти Китадзиму, когда у меня будет время… и научить его играть в бейсбол.

Память об облике Китадзимы передалась от сестры брату.

Память о фрагменте бога по имени Амэномитинэ-но-микото.

«Давайте! Не сдавайтесь! Бегите!».

Ёсихико посмотрел по сторонам, будто бы услышав чей-то голос. Но рядом никого не было. Зато бог, на глазах которого вновь проступили слёзы, начал неуловимо светиться.

— Амэномитинэ-но-микото…

— Лакей! Мне кажется, теперь у меня всё получится! — Амэномитинэ-но-микото перебил Ёсихико, безуспешно вытер слёзы и широко улыбнулся. — Я смогу вернуть себе позабытый облик!

С этими словами Амэномитинэ-но-микото бросился бежать.

Худые ноги несли размахивающего руками бога над бетонными плитами парковки. Он запрыгнул на бордюр и вдруг взмыл в небеса, будто устремившись к слепящему солнцу по незримой лестнице.

— Э? Серьёзно?!

Ёсихико проводил убегающего бога ошарашенным взглядом, не в силах переварить происходящее. Рядом ахнул Тацуя.

Одежда бегущего Амэномитинэ-но-микото ветшала и исчезала, уступая место плотным одеяниям из звериных шкур. На каждом шаге бог и сам становился выше и сильнее, ноги обросли крепкими мышцами и теперь, казалось, могли донести его куда угодно. В загорелых руках появился практичный, остро заточенный меч, а длинные волосы собрались в пучок на макушке, скреплённый сверкающей белой кандзаси.

— Так вот он какой… настоящий Амэномитинэ-но-микото…

В нём уже было не узнать щуплого парня с собранными у висков волосами, ожерельем с магатама и бутафорским мечом, усыпанным драгоценными камнями.

Теперь это был самоотверженный защитник Киикоку, получивший эту землю в наследство от своей сестры.

Уважаемый человек по имени Аятахико, после смерти ставший богом Амэномитинэ-но-микото.

Взбежав по невидимой лестнице, бог призвал перед собой облако, встал на него и развернулся. Лицо его казалось мужественным, хоть и сохранило знакомые юношеские черты.

— Лакей и младший брат. Я не знаю слов, которыми мог бы достойно отблагодарить вас, — несмотря на огромное расстояние, голос звучал ясно и чётко. — Я не думал, что хоть раз вновь почувствую эту мощь. И благодарить я должен лишь вашу заботу.

Прекрасный, мужественный бог ослепительно светился, стоя на поднимающемся облаке.

— Пожалуй, я наслажусь объятиями небес Кинокуни, пока эта форма не покинула меня. Слишком уж жалко просто вернуться в храм.

Бог улыбнулся Ёсихико и Тацуя, отвечая на их ошарашенные взгляды, и посмотрел в небеса, будто что-то в них выискивая.

— И если вдруг встречу потерявшуюся девочку — скажу ей, чтобы возвращалась к семье.

Стоило Амэномитинэ-но-микото договорить, как свет вокруг него вспыхнул ещё сильнее. Он сиял словно солнце, и Ёсихико пришлось заслонить глаза рукой. Вдруг с небес ударил порыв ветра и отозвался в ушах не только свистом, но и звоном божественной кандзаси.

Эхо ясного звона текло по ушам чистым ручьём — это украшение будто радовалось тому, что вернулось к своему сильному хозяину…

Когда ветер стих и Ёсихико с Тацуей боязливо подняли глаза, Амэномитинэ-но-микото уже не было. Над головами виднелось лишь ничем не примечательное июльское небо, солнце висело лишь одно, и только синева небес казалась чуть глубже от его яркого света. По кольцу неподалёку проехало такси, обдав футболку Ёсихико горячим воздухом.

— Э-э… Слушай, Оно, ты ведь тоже это видел? — нарушил Ёсихико тишину недоумения и растерянности, которая повисла между ними.

Может, он просто получил тепловой удар и воображал невесть что?

— Кажется, видел… — неуверенно ответил Тацуя, не скрывая своего смятения и без конца бегая взглядом.

Снова повисла тишина, нарушаемая грохотом поезда, едущего по мосту над их головами. Он остановился на станции, еле слышно прозвучало объявление, и поезд поехал вновь. Из ступора парней вывёл лишь клаксон машины, заезжающей на стоянку. Опомнившись, они дружно отошли к стене.

— Знаешь, что… — пробормотал Тацуя, глядя вслед исчезнувшему Амэномитинэ-но-микото. — Кажется, работа лакея лучше, чем я думал.

Ёсихико подумал, что ослышался, и недоумённо посмотрел на товарища.

Тацуя слабо улыбнулся и опустил взгляд на деревянную шкатулку и алые украшения.

— Осталось только показать их отцу.

— Оно…

Неужели это жаркое лето всё-таки растопит лёд?

— Ладно, мне уже пора… — Тацуя бросил взгляд на часы на кольце и закрыл шкатулку.

— А… Ах да, у тебя же работа, — Ёсихико невразумительно улыбнулся и помахал рукой, не зная, что ещё сказать.

— Счастливо добраться до дома, — сказал Тацуя и пошёл в магазин, но почти сразу остановился, потому что из его кармана раздался звонок мобильника.

— Прямо сон наяву какой-то… — пробормотал себе под нос Ёсихико, доставая из сумки молитвенник.