Лакей маркиза де Сада, или Каталог Латура

Придя домой, Рамон задумался. Нет ничего необъяснимого. Всему есть свое объяснение. Его старая матушка пожелала ему доброй ночи и попросила, чтобы он отнес ее в спальню, он выполнил эту просьбу и открыл окно, тогда она, как обычно, попросила его открыть окно пошире, он выполнил и эту просьбу, после чего укутал мать одеялом, наклонился над ее лицом, от которого пахло кислым сыром, и поцеловал в заросшую волосами щеку; проделав все, что он проделывал каждый вечер в одном и том же порядке, Рамон ушел из дому, чего обычно никогда не делал; впрочем, если припомнить, то как-то раз он выходил из дому после наступления темноты год назад. Он прошелся по улицам. Прохладный воздух пошел ему на пользу.

Вернувшись домой, он сел в свое любимое кресло. Надо вспомнить все дела, которые я расследовал в последние годы, думал Рамон, надо получше обдумать каждое из них, не делая поспешных выводов, если я не ошибусь, это позволит мне рано или поздно обнаружить то, что прежде ускользнуло от моего внимания. Найти скрытый смысл. Мотив.

Он просидел целый час, обдумывая все именно так, как хотел, но это не дало результатов. Наконец он сказал самому себе: "Если я каждый вечер буду думать об этом деле, целенаправленно размышлять над ним, в конце концов я, безусловно, раскрою его". Удовлетворенный своими рассуждениями, Рамон встал, направился в спальню и совершил там некий весьма сложный ритуал, состоявший в том, что он переставил все вещи, находившиеся в комнате, на новые места, и они образовали один из семи узоров. Цель подобных действий, производившихся с неизменной точностью, заключалась в том, что Рамону на каждый день недели нужен был новый порядок. Чтобы, просыпаясь утром и осматривая свою спальню, он знал, что наступил новый день и уже ничто, даже расположение вещей в комнате, не напомнит ему о дне вчерашнем.

Это началось семь лет назад, и с тех пор Рамон неукоснительно следовал своему правилу. Можно сказать, что само время, которое он, мысленно окрестил "непонятным годом", вынудило его к этому. Семь лет назад его неожиданно стало мучить сознание, что ничто не имеет смысла. Именно тогда он под началом Демери занимался регистрацией и исследованием творчества некоторых вызывавших подозрение писателей, дабы установить, не содержат ли их произведения следов богохульства или нежелательных политических мыслей. В самых разных обличьях он посещал кафе, где обычно собирались люди искусства. Слушал громкую болтовню издателей и литераторов. В то время он прочитал тысячи книг и памфлетов, однако лишь единицы дел дали основание для тюремного заключения. Но вот однажды утром он открыл книгу и прочел историю, которая произвела на него такое сильное впечатление, что он начал подумывать, не покинуть ли ему полицию. Это было описание некоторых поступков, приписываемых старому королю Акему, правителю какого-то государства в Малайзии. Сочинение было простое и весьма раздраженное, и для полиции оно не представляло никакого интереса. Но некоторые, впрочем вполне пристойные, высказывания начали перед сном мучить Рамона. Стоило ему положить голову на подушку и закрыть глаза, он, вместо того чтобы спокойно заснуть, погружался в пучину каких-то кошмаров. Объяснить это было невозможно. В этих кошмарах не было никакого смысла, Рамон не мог вынести из них ничего поучительного. События, описанные в книге, не имели к нему никакого отношения, полицию не заинтересовала ни сама книга, ни ее автор. Образы этих кошмаров заимствованы из книги, они не имеют ко мне отношения, думал Рамон. Но чужие описания чужой страны и чужих обычаев упрямо не покидали его снов и вели себя так, словно совершали некий поход во имя справедливости. Они напомнили Рамону о кое-каких несерьезных мыслях, приходивших ему в голову после смерти отца много лет тому назад. Он тогда говорил себе: "Все эти мысли принадлежат сидящему в тебе демону, он хочет уничтожить все хорошее, во что ты веришь".

Теперь к нему вернулись те же мысли. Несколько недель недосыпания измучили Района. У него болела спина и даже изменилась походка, речь стала быстрой, невнятной, и его раздражало все, что имело отношение к книгам и писателям. Но, проснувшись однажды утром и признав, что совсем запутался, он философски рассудил: всему есть свое объяснение. Тот факт, что он не мог пройти от кровати до двери, не переставив несколько вещей с места на место, подсказал Рамону выход.

Он просмотрел протоколы всех нераскрытых дел об убийствах, случившихся в Париже за последние два года, он читал до ряби в глазах, но так и не смог найти в них мотива преступления. Свидетелей тоже не было. Полицейские шпионы ничего не могли сказать. Жертвы не были ограблены и не подвергались половому насилию, мотива мести Рамон тоже не обнаружил. Преступник отделял головы от трупов. Найти их так и не удалось. При виде очередного обезглавленного трупа Рамона терзал стыд. Убийца как будто говорил ему: вам меня не найти. Может, преступник нарочно издевается над ним? Рамон без конца задавал себе одни и те же вопросы. Что было на уме у преступника?