Лахезис

Отец Людки был генералом бронетанковых войск и хорошим приятелем папаши Фролыча. Это он помог в свое время дяде Пете устроиться в бронетанковую академию, а потом и сам получил туда же назначение. У них была крепкая мужская дружба. По праздникам они ходили друг к другу в гости, так что Людку Фролыч знал очень давно, и разговоров, что у нас тут жених подрастает, а у вас невеста, наслушался вдосталь. Я бы, например, на месте Фролыча и минуты не размышлял и никакого списка из шестнадцати кандидаток не составлял, потому что Людка, она не была какой-то раскрасавицей, как Наташа-маленькая, но вот если она, например, оказывалась рядом, то это все сразу чувствовали, и что-то менялось немедленно, будто вдруг на тебя направили электрический фонарик, и хоть ничего от этого особенного не произошло, но все равно и стоишь ты уже как-то по-другому, и говоришь особенным голосом, и слова подбираешь более тщательно.

Вокруг нее очень много всяких крутилось, но все это было безнадежно, потому что она была совершенно без памяти влюблена в Фролыча. А он не то, чтобы был к ней вовсе равнодушен, он ее просто не воспринимал в таком качестве и в список внес просто, чтобы не пропустить ни одну из возможностей. Внес, но сказал при этом:

— Это уж точно ерунда полная, Квазимодо. Она ж мне как сестра. Ну не родная, так двоюродная по крайней мере. Мы с ней на горшках по комнате наперегонки соревновались. Какая тут, к черту, женитьба… Кровосмешение какое-то….

А ей было все равно, соревновалась она с Фролычем на горшках или нет. Это ей совершенно не мешало. Она просто ждала, когда Фролыч забудет про эти дурацкие горшки и посмотрит на нее так же, как все остальные из этого мужского хоровода, которые вокруг нее выкозюливались. Как я.

У меня это совершенно внезапно случилось, потому что я, как и Фролыч, на нее первоначально внимания особого не обращал. Она все время рядом крутилась, поэтому мне очень даже понятно было, почему ее Фролыч никак не вопринимает. Просто мы как-то после школы играли во дворе, в беседке, в кинга, и я на «не брать всех» огреб все взятки до одной. Тут она мне и сказала: «Тебе, Квазимодо, должно здорово в любви везти». И меня как током шарахнуло, хотя в этих словах ничего такого особенного не было.

Я, между прочим, был, наверное, единственным, кто доподлинно знал, как она относится к Фролычу. Она мне сама про это сказала, когда я ее попробовал поцеловать. Это еще до списка было. А так бы я в жизни не догадался, потому что она с ним и вправду как сестра держалась. Как старшая сестра, хотя она и была на два года моложе нас. Но она мне когда про это сказала, что она любит Фролыча, у меня, как сейчас помню, самое первое ощущение было — как же я, дурак, раньше этого не замечал, и такую я сразу безнадежность почувствовал, потому что понял, что между мной и ей совершенно непроницаемая стена.

Она мне сказала тогда:

— Ты только к Грише не бегай делиться. Он тебе не поможет. Тут дело не в тебе и не в нем. туг во мне дело.

Ну я и не стал тогда с Фролычем про это говорить. Потому что он и вправду ничем помочь не мог. Но когда он свой список практически закончил отрабатывать и стал обжиматься с Наташей-маленькой, я вдруг почувствовал, что появился у меня шанс.

Я понимал, конечно, что даже если бы не Фролыч, то у меня с моей внешностью вариантов все равно не было никаких. Вот в школе на танцах, например, если девочка чувствовала, что я встал и иду через зал именно в ее сторону, она сразу начинала тревожно озираться по сторонам, а потом либо отворачивалась, либо загораживалась от меня подвернувшейся под руку подругой, либо просто быстро-быстро линяла в сторону двери.

Так что если мне и доводилось с кем потанцевать, то с уж с совсем какой-нибудь нерасторопной уродиной, и все равно эта уродина не знала, куда ей девать глаза и смотрела во время танца преимущественно в пол.

А вот Людка от меня никогда не шарахалась, как раз наоборот. И вообще она любила со мной разговаривать. У нас тема была — ну, вы догадываетесь, конечно, какая, — которую мы могли бесконечно долго обсуждать. Надо ли Фролычу поступать в боксерскую секцию, что он себе думает про сдачу зачетов — времени всего ничего осталось, а он даже не приступал, да понравится ли ему «Пора, мой друг, пора» Аксенова, ну и все такое. Фролыч, Фролыч, кругом Фролыч…

Но хоть и был у нас для разговоров кругом Фролыч, а все же, если молодой человек и девушка проводят вместе много времени, то возникает какой-то такой особый контакт. Главное тут было то, что ее моя внешность не пугала. А еще — общность интересов. Скажем, увижу, что она читает что-то, туг же достану в библиотеке или у знакомых, за ночь прочту — вот уже и контактик. Или с музыкой: я в ней ни ухом ни рылом, а она все Сибелиуса расхваливает, так я этого Сибелиуса сколько нашел, столько и купил, по пять раз прослушал и стал ей заводить, когда она приходила. И вот уже маленькая победа — сидим как-то, разговариваем про Матисса, а она посмотрела на меня задумчиво и говорит: