Лакомый кусочек. Постижение

Она повернулась и, увидев свое отражение в большом зеркале на дверце шкафа, вспомнила, как удивлен и обрадован был Питер полчаса назад, когда приехал за ней и поднялся по лестнице. «Дорогая, ты выглядишь просто великолепно!» — сказал он; это следовало понимать в том смысле, что ей теперь надо стараться всегда иметь такой вид. Он заставил ее повернуться, осмотрел со всех сторон и остался доволен. Теперь, в одиночестве спальной, Мэриан пыталась решить, в самом ли деле она выглядит «просто великолепно». Она повторила эти слова — у них не было ни формы, ни вкуса. Что, собственно, они значат? Она улыбнулась своему отражению. Нет, улыбка не получилась. Мэриан улыбнулась в другом стиле, опустив ресницы; и это не вышло. Она повернула голову и, скосив глаза, поглядела на свой профиль. К сожалению, ей не удавалось увидеть себя целиком: взгляд останавливался на отдельных деталях, на том, что было странно и непривычно, — на крашеных ногтях, на массивных серьгах, на прическе, на измененных косметикой чертах лица. Глядя на каждую из деталей, она теряла из виду все остальное. Где оно, это «остальное»? Ведь это оно объединяет отдельные части ее облика, значит, оно где-то в глубине, под этой дробящейся, изломанной поверхностью. Мэриан протянула к зеркалу свои обнаженные руки. Они были единственной частью ее тела, которую не покрывали ни ткань, ни нейлон, ни замша, ни лак. Но в зеркале даже руки казались ненастоящими, сделанными из гибкой розовой резины или какой-то синтетической массы, бескостные, мягкие…

Рассердившись на себя за этот новый приступ паники, Мэриан распахнула дверцу шкафа, чтобы не видеть своего отражения, и оказалась перед висящими в шкафу костюмами Питера. Она достаточно часто видела их и раньше, так что у нее не было особой причины стоять здесь, ухватившись за дверцу и пристально всматриваясь в глубину шкафа. Вещи висели аккуратной шеренгой. Она узнала все наряды Питера; не хватало лишь темного зимнего костюма, который был сейчас на нем; вот летний Питер, вот Питер в твидовом спортивном пиджаке и серых брюках, вот и промежуточные фазы от лета до зимы. К каждому костюму полагалась своя пара туфель; туфли стояли внизу, на колодках. Мэриан вдруг поняла, что рассматривает одежду Питера с чувством, близким к отвращению. Какое право имеют эти костюмы висеть здесь с хозяйским видом, молча, самоуверенно? Нет, пожалуй, это не отвращение, а ужас; она потянулась, чтобы коснуться костюма, и сразу отдернула руку: что, если он теплый?!

— Где же ты, детка? — раздался из кухни голос Питера.

— Сейчас иду, — отозвалась она. Поспешно закрыла шкаф, взглянула в зеркало, вернула на место выбившуюся из прически прядь и неторопливо пошла в кухню, боясь нарушить свой хрупкий, налакированный облик.

На кухонном столе было множество рюмок и стаканов — кое-какие из них Мэриан видела впервые; очевидно, Питер недавно купил их специально для сегодняшнего вечера. Ну что ж, пригодятся в хозяйстве. На столах выстроились рядами бутылки разных цветов и размеров: виски, водка, джин. Да, Питер все учел и хорошо подготовился. В данную минуту он протирал стаканы.

— Что мне делать? — спросила она.

— Разложи, пожалуйста, закуски. Я приготовил тебе виски с содовой, давай выпьем для начала, идет?

Он не терял времени даром: Мэриан увидела его полупустой стакан.

Она поднесла к губам стакан и с улыбкой поглядела на Питера. Виски было для нее слишком крепким и жгло ей горло.

— Ты, наверно, решил меня напоить? — сказала она. — Можно мне еще один кубик льда?

Она с отвращением заметила, что на краю стакана остался отпечаток помады от ее губ.

— Лед в холодильнике, — сказал он, явно обрадованный, что ей требуется разбавить виски.

Лед лежал в большой чаше. Два полиэтиленовых мешка с ледяными кубиками составляли резерв. Остальное пространство занимали бутылки: на нижней полке — пиво, а на полках около морозильной камеры — высокие зеленоватые бутылки с лимонадом и маленькие бесцветные — с тоником и содовой. Холодильник у Питера был в безупречном порядке. Мэриан вспомнила о своем холодильнике и почувствовала угрызения совести.

Она раскладывала на тарелки чипсы, оливки, арахис, грибы, наполняла салатницы — Питер указывал, куда что класть; она прикасалась к еде кончиками пальцев, чтобы не запачкать свои наманикюренные ногти. Когда она уже кончала, Питер подошел сзади и одной рукой обнял ее за талию, а другой расстегнул молнию на ее платье; потом опять застегнул. Она почувствовала, как он дышит ей в затылок.

— Жаль, что у меня нет времени утащить тебя в постель, — сказал он. — Впрочем, все равно нельзя губить твою красоту. Ладно, успеем еще…

Он и вторую руку поместил на ее талию.

— Питер, — спросила она, — ты меня любишь?

Она и раньше задавала ему этот вопрос — почти шутя и не сомневаясь в ответе. Но сейчас она спросила — и затаила дыхание.

Он легко коснулся губами ее серьги.