Лакомый кусочек

Этажом ниже она остановилась и надела сапоги; затем побежала дальше, держась за перила. Она чувствовала, что тело ее немеет, сдавленное тесным платьем и нейлоновым поясом с металлическими пластинками; каждый шаг требовал напряжения всех сил. «Наверно, я пьяна», — решила она. Странно, но она не чувствовала себя пьяной. Она отлично помнила, что происходит с сосудами у пьяного человека, выходящего на мороз. Но уйти отсюда было важнее, чем беречь сосуды.

Она добралась до пустого вестибюля. Никто ее не преследовал, но ей послышался какой-то звук, похожий на легкий звон стекла; будто стекляшки звякали на люстре. Это вибрировали флюоресцентные лампы в ярко освещенном пространстве вестибюля.

Она вышла на улицу и побежала по скрипучему снегу, стараясь побыстрее перебирать заплетающимися ногами, но не забывая о том, как важно удерживать равновесие, — зимой даже горизонтальные поверхности обманчивы, а ей ни в коем случае нельзя было падать. Ведь Питер, может быть, выслеживает ее, крадется сзади по заснеженным, скрипящим, пустым улицам — как он подкарауливал своих гостей в ожидании удобного момента для щелчка, как он черной, зловещей тенью подстерегал и ее, следя за ней прищуренным глазом целящегося стрелка; этот стрелок скрывался под разными обличьями и ждал ее на роковой позиции, — убийца-маньяк со смертоносным оружием в руках!

Она поскользнулась на льду и чуть не упала. Выпрямившись, она обернулась. Никого. «Спокойно! — сказала она себе. — Не нервничай». Облачка пара, вырывавшиеся у нее при дыхании, мгновенно замерзали в холодном воздухе. Она пошла медленнее. Если раньше она бежала, не разбирая дороги, то теперь точно знала, куда идет. «Все будет хорошо, — подумала она, — надо только добраться до прачечной!»

28

За весь долгий путь ей ни разу не пришло в голову, что Дункана может не быть в прачечной. Когда наконец — едва дыша от усталости, но радуясь, что все же добралась, — она отворила стеклянную дверь и вошла, ее постигло разочарование: прачечная была пуста. Мэриан отказывалась верить своим глазам. Она стояла перед длинной шеренгой белых стиральных машин и не знала, что делать. До сих пор она думала только о предстоящей встрече с Дунканом и дальше этой встречи не заглядывала.

И тут она увидела дымок, поднимавшийся из-за спинки одного из кресел в дальнем углу. Это мог быть только Дункан. Она сделала шаг, другой, приблизилась к нему.

Он так глубоко ушел в кресло, что почти утонул в нем; взгляд его не отрывался от круглого окошка ближайшей стиральной машины. В машине ничего не было. Мэриан опустилась в соседнее кресло, но Дункан не поднял глаз.

— Дункан, — позвала она.

Он не ответил.

Она сняла перчатки и, протянув руку, коснулась его запястья. Он вздрогнул.

— Я пришла, — сказала она.

Он посмотрел на нее. Глаза его еще глубже обычного ушли в глазницы; лицо казалось мертвеннобледным, бескровным в свете флюоресцентных ламп.

— В самом деле. Сама Алая Женщина. Который час?

— Не знаю, — сказала она. — У меня нет часов.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна быть на вечеринке.

— Я не могла больше там оставаться, — сказала она. — Мне надо было обязательно найти тебя.

— Зачем?

Ей не удалось придумать разумную причину.

— Просто чтобы побыть с тобой.

Он поглядел на нее с подозрением и затянулся сигаретой.

— Слушай, тебе надо вернуться. Вспомни о своем долге. Этот… как его?.. жених, он тебя хватится. Ты ему нужна.

— Нет, тебе я больше нужна, чем ему.

Сказав так, она тотчас уверовала в это. И исполнилась сознания своего благородства. Он усмехнулся.

— Ничего подобного. Ты считаешь, что меня надо спасать. Но ты ошибаешься. Кроме того, я не хочу, чтобы начинающие благотворители проверяли на мне свои способности.

Он снова уставился на стиральную машину. Мэриан теребила свои перчатки.

— Я вовсе не пытаюсь тебя спасти, — сказала она, но тут же поняла, что он ловко провел ее и она противоречит самой себе.

— Значит, это я должен тебя спасать? От чего? Я думал, у тебя все продумано. Ведь тебе известно, что я неспособен на спасательные операции.

Судя по его тону, он был доволен своей беспомощностью.

— Поговорим о чем-нибудь другом, — в отчаянии взмолилась Мэриан. — Пойдем куда-нибудь.

Она не могла оставаться здесь; глядя на шеренгу стеклянных окошечек и вдыхая угнетающий запах мыла и отбеливателя, она не могла даже разговаривать.

— А чем тут плохо? — сказал он. — Мне тут нравится.

Мэриан захотелось взять его за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Ну, как ты не понимаешь! — воскликнула она.

— А! — сказал он. — Вот ты о чем. Значит, настала решающая ночь: сегодня или никогда! — он достал еще одну сигарету и закурил. — Ко мне идти нельзя, сама знаешь.

— Ко мне тоже нельзя, — сказала она, тотчас подумав, что, в сущности, ничто не мешает им пойти к ней: все равно она скоро съедет с квартиры. Вот только Эйнсли может внезапно появиться… или Питер…

— Останемся здесь. Это будет даже интересно. Мы, например, могли бы забраться в стиральную машину и занавесить окошко твоим красным платьем, чтобы к нам не заглядывали любители непристойных зрелищ…

— Перестань, — сказала она, вставая.