Лали. Судьбоносная (СИ)

Жюльетта Бенцони «На тринадцати ветрах»

Антон давно ушел, оставив Лали выздоравливать и набираться сил для воплощения задуманных мыслей. Все же они немного пугали девушку, но пути для отступления она не видела. Надо было срочно что-то решать, чтобы дальше не стать еще большим посмешищем.

Как ни крути, Антон идеально вписывается в ее планы, причем, возможно, его присутствие поможет ускорить возникновение разрушительного поворота. Ваграм его не особо жаловал, да и бывало, намекал, что между партнерами что-то есть. Смех, да и только.

Антон — это отдельная важная страница жизни Лали. Безусловно, он очень привлекателен, его обожает вся семья девушки, они выросли вместе, часто гуляли, проводили время вне своих танцевальных занятий. В конце концов, их первые победы были совместными, принесшими мириады ярких впечатлений на всю оставшуюся жизнь. И он был одним из самых близких для нее людей, с которым можно поговорить по душам.

Но чувства? У Лали с самого детства на них табу. Клеймо «зарезервированной» всегда было с ней, поэтому она никогда не давала волю своему воображению, зная, что это бессмысленно. И Антона она никак не могла полюбить. Только как друга. Был момент, когда у него возникло это ощущение, что он влюблен в Лали, но она настолько строго его проинструктировала о несбыточности этого «действа», что через короткий промежуток времени все вернулось на круги своя.

Уже спустя годы именно Лали проводила смехотворные заочные кастинги девушек, с которыми встречался ее друг в дальнейшем. Это было довольно увлекательно, да и с Антоном всегда легко. Приятным бонусом остается его неотразимая внешность эдакого типичного славянского богатыря — он подходил и по росту, и по силе. Красивый, с заигрывающим мягким взглядом, правильными чертами лица — ну просто идеальный герой-любовник. К слову, такого оттенка голубых глаз за свою жизнь девушка никогда больше не видела. Возможно, это первое, что стоит в списке его достоинств, покоряющих противоположный пол.

Антон, несмотря на всю свою сногсшибательность, был довольно флегматичен, к каким-то невероятным вершинам не стремился, углубился в то, что нравилось ему с детства, пошел по этому пути и не стал интересоваться ничем больше. Если брать в целом, он был интересным собеседником, но с ним явно не поговоришь ни о геополитике, ни о международном праве, ни даже о бизнесе.

Чего не скажешь о Ваграме. Те редкие случаи в последние годы, когда Лали и Ваграм присутствовали на семейных вечерах, приводили к неизбежным спорам в различных областях, причем настолько цивилизованным образом, что никому со стороны и в голову не пришло бы, что это чистой воды война. Полемика велась на нейтральных тонах и с использованием фактов, и очень часто девушка с удивлением отмечала, что ее увлекает беседа, а иногда ей даже приходилось делать для себя весьма полезные заметки именно благодаря своему собеседнику. Казалось, нет ничего, в чем он не разбирался бы. Но нисколько этим не кичился, хотя для нее всегда оставался эталоном высокомерия и всезнайства. Бесспорно, Ваграм являлся одним из самых умных, разносторонне развитых мужчин, которых она знала.

Но в этой игре Лали собиралась его обойти.

Совещание подходило к концу, девушка рассматривала каталог выпущенной продукции, пытаясь скрыть свое возмущение из-за состоявшегося обсуждения. Женские халаты, которые в лучшем случае можно было назвать «халатиками», шокировали ее безбожно короткой длиной, в чем она не видела никакой функциональности. Когда мнение было озвучено, ее просто высмеяли. И кто же делал это рьянее всех?

— Мы все осведомлены о Вашем прекрасном классическом вкусе, Лали Левоновна, но это немного скучно и старомодно.

Она бросила в него холодный обманчиво-спокойный взгляд, но отвечать не стала. Все присутствующие знали, что они помолвлены, иобсуждение длины халата с такими комментариями, как у Ваграма, выглядело довольно двусмысленно.

Видимо, его эго было неудовлетворенно этим молчанием, поэтому, после того, как все разошлись, над головой девушки раздался вопрос:

— Надеюсь, ты не обиделась, что я назвал тебя монашкой?

— А ты назвал меня монашкой? — безэмоционально поинтересовалась Лали, закрывая блокнот.

— А ты этого, правда, не заметила?

Она наконец-то подняла взгляд на него, чтобы произнести следующую фразу:

— Понимаю, что в это сложно поверить, но многое, что исходит от тебя, я не замечаю.

Улыбка тронула его губы, он подался вперед, глядя ей в глаза.

— Я верю, моя Лали, верю, что ты очень стараешься не замечать.

На миг оба застыли.

Как и в прошлый раз, от слова «моя» что-то внутри нее очень странно заныло, заставило напрячься и отступить. Поэтому девушка поспешно отвернулась, вставая с места.

— Чертовски приятно, когда оказываешься прав и не получаешь отпора, — с насмешкой произнес Ваграм ей в спину.

Лали прошла к выходу, поколебалась долю секунды, затем развернулась к нему. Как и ожидала, мужчина внимательно следил за ее действиями.

— До вечера, Ваграм.