Лали. Судьбоносная (СИ)

Принесли их заказ, и оба замолчали, наблюдая, как на столе расставляли ароматные блюда и закуски. Сгорая от неловкого молчания из-за воспоминаний об их взаимоотношениях, Лали взяла вилку, приковав внимание мужа к своим пальцам.

— Я куплю тебе другое кольцо… — серьезный тон, выдававший стыд за импульсивный поступок.

Девушка покачала головой.

— Ни в коем случае. Я люблю это кольцо, оно мне понравилось с первой секунды. Даже не ожидала от тебя такой оригинальности, хотя и понимаю, что мы с тобой смотрим на него по-разному.

— Удачное стечение обстоятельств в ювелирном магазине, — Ваграм хмыкнул, разрезая рыбу, — может, ты все же передумаешь, если узнаешь, что я покупал его, мысленно обзывая тебя змеюкой.

Это лишь вызвало понимающую улыбку на ее лице.

— Во-первых, я догадывалась. Во-вторых, ты меня так называл не только мысленно.

— Не может быть! — притворное изумление с мириадами выплясывающих бесенят в глубине глаз.

— О, да, господин Ротинянц.

— Ну, так ты тоже умела провоцировать, госпожа Ротинянц.

Когда Ваграм произнес это новое для нее обращение, Лали с удовольствием отметила, что смакует вкус каждой произнесенной буквы. Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к его губам, очертить пальцами чувственный рот и почувствовать, как покалывает кончики от невероятного напряжения между ними.

— Не сейчас. Погоди немного, — слишком многообещающе сказал мужчина, поймав ее взгляд именно там, где она его задержала, будто прочитав мысли.

Ничего другого, как потупить взор и молча жевать пищу, вкуса которой даже не чувствовала, ей не оставалось. Непостижимым образом пространство между ними наполнилось странным томлением и искрило, отдавая всплеском гормонов, о существовании которых раньше девушка и не догадывалась. Собственные желания показались ей откровенно порочными. Всего за сутки рядом с ним она вдруг стала свободнее, раскрепощённее и женственнее.

— Простите, хотел уточнить, песня, указанная в бланке, остается? Или, возможно, Вы передумали? Ваша очередь через один стол, — подошедший ведущий наклонился ближе к Ваграму.

— Остается. Спасибо.

— Ты будешь петь? — Лали даже приоткрыла рот в ошеломлении. — Я и не знала, что ты поёшь…

— Мы друг о друге многого не знаем, правда? И я не знал, что у тебя настолько большое сердце, готовое в ущерб амбициям податься в благотворительность. Но, знаешь, что меня утешает? У нас целая жизнь, чтобы это исправить.

— Обещаешь? — со слепой надеждой в голосе.

— Ты только доверяй мне.

Он казался таким спокойным, в то время как в ней бурлил целый океан. И эти волны уносили ее далеко, куда-то за пределы сознания. А когда мужчина взял микрофон и непозволительно тягучим завораживающим голосом запел «Девочка, девушка, женщина» Чумакова, Лали ощутила, как тонет, захлебываясь счастьем.

Спустя долгие годы этой выматывающей борьбы, чувства безысходности и обречённости, когда она была уверена, что является для него пустым местом, он вдруг превращается в…идеального…возлюбленного. Разве так бывает?

Горло саднило, физически больно глотать от скопившегося в нем клубка радости, умиротворения и дурацкого раболепия, которое сейчас испытывала к Ваграму. Так непринужденно потягивающему звуки песни, неотрывно смотрящему ей в глаза. Силой своего взгляда, словно, остановившего время и огородившего весь мир от них самих. Лали смотрела и тлела, взрывалась на миллионы осколков. Ей казалось, они царапают воздух вокруг, долетая до него, вонзаясь в эту загорелую кожу.

«Почувствуй, Господи! Почувствуй, как сильно я тебя люблю. Не делай больше больно. Прошу…», горели ее глаза безумной молитвой.

Ваграм закончил песню, отхватив оглушительные аплодисменты, но, кажется, ничего вокруг не видел. Медленно шел к ней. А она упивалась, дрожа, все еще окутанная каждым словом. Каждым произнесенным волшебным словом. В песне было заложено слишком много смысла.

— Я хочу домой!

Произнеся это заявление жалобно-повелительным тоном, Лали и сама удивилась, услышав свой голос.

— Ты ничего не съела, — ошарашенно в ответ. — Мы же только прие…

— Поехали домой! — шумно выдыхая, — я умру…если… — тяжело сглотнула, — если… не прикоснусь к тебе.

Ваграм заметно напрягся, взор его потемнел. На какой-то миг ей стало страшно. Сама не ожидала, что способна на такое. Но была на грани истерики. Небывалое стихийное бедствие разрасталось внутри с разрушительной скоростью.

Прикоснуться. К нему. Немедленно.

Пока Ваграм расплачивался, Лали с остервенением вырвала цветы из вазы, абсолютно не замечая боли от вонзившихся в ладони шипов. Он подхватил ее за талию и невероятно быстро вывел на улицу. Уже возле машины, когда мужчина открывал ей дверь, она молниеносно потянулась к нему, зажав между ними увесистый букет, каждую секунду грозящийся сорваться вниз с хрупких девичьих рук.