Лали. Судьбоносная (СИ)

— Еще раз говорю, успокойся, пожалуйста, — довольно сухо начал Ваграм, заставив Аэлиту окончательно потерять самообладание из-за последовавших слов. — Я тебе никогда ничего не обещал, верно? Нам с тобой всегда было хорошо. И я очень надеялся, что это будет продолжаться.

— В качестве любовницы женатого мужчины? — вскрикнула она в отвращении.

— Естественно, нет. Просто ты, красавица моя, как и все женщины, нетерпелива. Разве кто-то сказал, что эта свадьба состоится? Завтра всего лишь помолвка. До свадьбы еще очень далеко. И я почему-то уверен, что моя невеста это дело до конца не доведет. Видишь ли, я тоже не горю желанием жить со Снежной Королевой, которая ко мне ничего не испытывает.

Несмотря на то, что его слова немного утешили Аэлиту, она была слишком расстроена, чтобы идти на перемирие.

— Ваг, я не хочу ничего обсуждать. Отвези меня к дому матери.

Раздраженно и даже зло девушка отвернулась к окну и скрестила руки на груди, давая понять, что не намерена проронить ни слова весь оставшийся путь. И была очень рада тому, что Ваграм в молчании довез ее до пункта назначения. Гордость не позволяла ей хлопнуть дверью, поэтому она с достоинством вышла, не попрощавшись, что естественно, и направилась к дому, виляя соблазнительными бедрами.

Дверь квартиры открыла привлекательная и не выглядящая на свой возраст женщина с озорными огоньками в глазах. Увидев состояние дочери, она нахмурилась и отошла в сторону, пропуская ту вовнутрь.

— Ты все же не сдержалась, и вы поругались, дочь? — осуждающе заключила Лариса Анатольевна.

Аэлита села в кресло, закинув ногу на ногу, и посмотрела на мать. Сорокавосьмилетняя голубоглазая блондинка с идеально очерченными полными губами — хвала всем современным методам борьбы со старением — осуждающе разглядывала свою дочь. Девушка очередной раз поразилась тому, насколько они с ней не похожи. Сама она была копией отца — густые черные волосы, резковатые благородные черты лица, естественные пухлые розовые губы и аккуратный нос с маленькой горбинкой. В отличие от своей родительницы, Аэлита не одобряла никаких хирургических вмешательств и в свои двадцать девять лет была полностью довольна внешним видом. Особой гордостью, сведшей с ума немало мужчин, являлись ее раскосые глаза — зеленые с желтыми крапинками, словно у тигрицы. Этой частью лица она была обязана своей бабушке-кореянке, что было редкостью и для ее национальности.

— Я не могу держать себя в руках, зная, что завтра Лали получит моего любимого мужчину. Особенно меня бесит тот факт, что ей он и вовсе не нужен. Ваграм сам говорит, что они друг друга не выносят. И я не понимаю! Мама, я совсем не понимаю, как в нашем веке можно идти на поводу каких-то сентиментальных мечтаний родителей! И почему нельзя им противостоять!

Поняв, что не усидит на месте, Аэлита вскочила и стала вышагивать из одного угла в другой, сжимая ладони в кулаки от накатывающего бессилия.

— Это традиционные семьи, дорогая. Нечему дивиться. У них глава — мужчина. Как скажет, так и будет. По твоим рассказам, им с детства дали знать, что они будут вместе. Подчиняться воле старших — это их черта, особенность… Называй, как хочешь. Она генетически заложена в них. Если есть уважение к родителям, любое их слово выполняется беспрекословно. А Тиграна Ваграмовича и Левона Смбатовича есть, за что уважать. Ты и сама благоговеешь перед ними…

— Да, но!..

— Никаких «но» в твоей ситуации быть не может, дочь. К сожалению, сейчас ты на втором плане. Но в твоих руках исправить ситуацию. Ты красивая, умная и сильная женщина. И тебе давно пора завести семью. Я питала надежды, что ты все же сможешь добиться расположения Ваграма… Он потрясающий мужчина. Настоящий, каких сейчас не так много. Но своим нынешним поведением ты оттолкнешь его от себя.

Аэлита в отчаянии осела на прежнее место и откинула голову на спинку кресла, закрыв глаза. Голос ее звучал подавленно, выдавая тоску и обиду:

— Он снова напомнил мне, что никогда ничего не обещал. Я очень уязвлена, мама.

— Если ты действительно в нем нуждаешься, то рано сдаваться. Стань для него усладой.

Усладой. Девушка горько усмехнулась. Но ведь он в ней нуждался раньше. Она прекрасно знала, что интересна ему. В ее обществе Ваграм расслаблялся, получал удовольствие от любых ее действий. Их союз был сплошной эйфорией. А что творилось в постели…

— Одно знай точно, давлением ничего хорошего от мужчины не добьешься. Ему должно быть легко рядом с тобой. Не повторяй моих ошибок. Я тоже старалась удержать твоего отца истериками. А потом мне самой от себя тошно было. Имей достоинство. В конце концов, если ты ему не нужна, пусть и он станет тебе ненужным…

— Легко сказать! — Аэлита поняла, что ей необходимо выплакаться. — Он мне нужен, мама! Нужен!..

И она практически выскочила из дома, на ходу вызывая такси.

— Завтра ты должна выглядеть непринужденно и на все сто! — донеслось ей вдогонку.

* * *