Лальские тайны и другие удивительные истории

28 июля. Ура! У меня теперь есть свой собственный кот! Чудесный рыжий кот, как раз такой, о каком я мечтала. Правда, он совсем еще маленький, но уже очень важный, толстенький, серьезный. Он родился у бабы-Галиной кошки, и хитрая кошка прятала всех трех котят на сеновале, чтобы Константин Петрович их не утопил. А сегодня с утра они спустились с сеновала, и баба Галя разрешила мне выбрать себе котенка и еще сказала, что будет выделять молоко на его кошачью долю. И мой Рыжик сам ко мне пошел. Сегодня он ночевал у меня дома, и даже мыши перестали шуршать – испугались моего кота, хоть он еще и малыш! Я знала-знала, что так и будет!

Сегодня ходила смотреть новое здание школы – совсем рядом со старым, недалеко от моего дома, Деревянными тротуарами от угла улицы Красноармейской метров пятьсот. Нужно пройти пару домов, музей, музыкальную школу и свернуть налево у большого двухэтажного здания сельсовета. После вчерашнего ливня пересечь улицу Ленина в этом месте довольно сложно – грязь непроходимая. Интересно, что будет осенью?!

Постояла, полюбовалась школой, уже можно сказать – своей! Представила, как буду вести уроки, рассказывать интересно-интересно… Мамочка говорила, что у меня есть дар рассказчика… Обязательно расскажу ребятам об их родном городе, и о его основателях, и о том, каким чудесным был Лальск раньше… Материал еще нужно будет набрать…

На обратном пути зашла в музей. Меня уже встречают как старую знакомую. Нисколько не удивились, что туфельки мои все в грязи. Рассказали следующую историю: когда-то, до революции, улица Ленина, та самая, где сейчас так грязно после ливня, называлась Большая и была мостовой. Причем не только дорога была замощена, но и тротуары. Эта мостовая придавала Лальску очень респектабельный вид!

Но! В семидесятые годы один партийный районный начальник приказал дорожникам мостовую разобрать! Начальник дорожного участка отказался этот приказ исполнять, в тот же день рассчитался с работы и уехал вместе со своей семьей подальше. Но мостовую все-таки разобрали, и из ее камушков выложили этому партийному начальнику территорию у дома! А улица Ленина погрузилась в непроходимое болото!

Вообще, эта история достойна пера Салтыкова-Щедрина, а не моих скромных усилий доморощенного летописца Лальска… Но что делать?! На безрыбье, как говорится, и рак – рыба…

29 июля. Мышей больше не слышно – испугались моего Рыжика! Теперь у меня есть свой собственный кот! Я писала конспект урока – а он сидел рядом и следил за моей ручкой, потом забрался ко мне на колени и тихо мурлыкал. Уже видно, что он вырастет очень умным. И мое одиночество кончилось! Рыжик очень любит простокишу бабы Гали. Отдала ему свою порцию.

Сегодня я решила зайти наконец в соседний дом и во всем сама разобраться. Вечером напишу.

…Продолжаю вечером. Сегодня у меня произошло самое странное знакомство с самым странным человеком, которого я когда-либо в жизни видела. Пошла, значит, я в соседний дом. Зашла в ограду, на крыльцо, потопталась нерешительно в сенках, подошла к двери – а за дверью полная тишина. Мне стало как-то не по себе. Подумала: может, хозяева отдыхают, болящая спит… Наверное, в следующий раз загляну.

Только подумала, как из-за двери тихий голос позвал:

– Дашутка! Заходи, доченька! И хозяева не отдыхают, и болящая не спит – милости просим!

Эти слова меня просто подкосили. Я стояла как вкопанная и не знала, то ли мне убегать, то ли все-таки зайти. А из-за двери голосок снова позвал:

– Дашутка, доченька, не бойся!

От этих ласковых слов у меня перехватило дыхание. Я глубоко подышала с минуту, шмыгнула носом и решительно толкнула дверь.

Я не сразу осмотрелась, потому что никак не могла оторвать глаз от болящей – она лежала в большой комнате на кровати, выстеленной досками, и смотрела прямо на меня. У нее было совсем молодое лицо, даже не лицо, а личико – кругленькое, прозрачное, с девичьим румянцем на щечках. Она улыбалась так приятно, так нежно, что я сразу почувствовала к ней расположение. Голосок такой тихий, нежный, бархатный:

– Подойди, доченька, не бойся! Вот на стул присядь… зови меня «тетя Валя». Чего ты так испугалась?

– Я не испугалась. А откуда вы мое имя знаете? Соседи рассказали? А почему «Дашутка»?! Меня так никто не зовет!

– Ты хотела сказать: больше так меня никто не зовет?

И тут я начала плакать. Я плакала и плакала, слезы лились, и мне почему-то совсем не было стыдно. А моя странная собеседница молчала и смотрела на меня большими ласковыми глазами. Потом она сказала:

– Мамочка твоя и бабуся молятся о тебе, доченька… Они за тобой присматривают…

А икону-то ты с комода убери – на божницу поставь, там ей место. Да попроси в соборе у Марии Петровны лампадку, она тебе бесплатно ее даст, старенькую такую, красненькую… И маслица тебе плеснет. Ты лампадку-то затепли перед иконой. Кто на ней изображен – знаешь?

Я сквозь слезы помотала головой. Глаза у меня расширились и стали, наверное, по блюдцу:

– Не знаю… Старичок какой-то…