Ламбада, или Все для победы

- Нет, канечно. - Дядюшка Джо не смутился. Хитро прищурившись, добавил:

- Есть такое панятие: народная лубов...

На маленькой сцене перед оркестром как бы сама собой возникла танцующая пара: девушка в ярко-красном шелковом платье до колен и молодой офицер в белоснежном мундире с золотыми аксельбантами и погонами. Танцевальные па были довольно откровенными и совершенно неуместными здесь, в Большом Кремлевском дворце.

- Пусть маладые натешатся... - в сотый раз за вечер улыбнулся Сталин и сделал глоток из нескудеющего бокала.

Стоящие за спиной официанты-гэбисты были хорошо вышколены и почти незаметны.

В зале возникли нестройные голоса, в хор вступали все новые и новые, и вот уже сотни людей пели: "Стал-лин и Бер-рия! Боль-ше ник-кому не вер-рю й-я!.." А потом писатели, директора и генералы, не прекращая пения, начали подниматься с мест. Дядюшка Джо притворился, будто слегка смущен, но затем встал тоже и подхватил очередной куплет: "Партия и верный ком-со-мо-о-о-л!.." Пришлось встать и Контролерам, внимательно следящим за Ха-буа-буи. Они, понятное дело, молчали.

Слова песни летели над сводами зала: "Стал-лин нас веди! Эм-гэ-бэ, ко-нечно, впереди!.." Потом Отец народов, не дожидаясь ее конца, захлопал в ладоши - вернее, сделал два-три слабых хлопка, но тут же аплодисменты были подхвачены и загремели, катясь от стола к столу. Сталин сел, овации тотчас смолкли, и люди стали рассаживаться, возбужденные, раскрасневшиеся, радостные.

- Биратья и состры! К вам абрашаюсь я! - заговорил Сталин с хорошей дикцией - это вам не сорок первый год, когда по радио звучала невнятица. Харошая песня - бальзам на сэрдцэ...

- Завтра мы надеемся получить вашу программу Проверки, - обращаясь к Ха-буа-буи, впервые за вечер подал голос Берия. - Выстроим график, подготовимся... Или вы хотите делать внезапные рейды, кавалерийские налеты? - Блеснули стекла пенсне, так что Генерального контролера ударило по глазам.

- Программа готова. - Генеральный контролер полез в карман (лица охранников на миг закаменели), вынул вчетверо сложенный листок и протянул Лаврентий Палычу. - Пожалуйста... Мы действительно не хотели бы придерживаться жесткого графика. Пусть это будет разумный компромисс между ним и вольной импровизацией.

- Пусть, - в первый раз за вечер улыбнулся Берия.

7

Бастан, чуточку оправившийся к этому времени, а парню по-прежнему казавшийся умирающим, по наитию вдруг в полный голос крикнул:

- Хана тебе! Пристрелят! Уходим! - Это был не крик отчаяния, это был приказ.

Бастан вложил в свои слова немалый заряд гипнотического убеждения. Их обучали гипнотизировать в спецшколе, перед заброской провели переподготовку на Базе, а он был одним из лучших оперативников здешнего рукава Галактики.

Парализованный страхом, уронивший голову на баранку парень дернулся, будто от удара, встрепенулся, хотел было обернуться, потом, как-то жутко скрипнув зубами, выжал сцепление... Беззащитная его спина вызывала жалость, почти боль... Пули ударили, дырявя запаску и заднюю стенку кабины, щепля деревянную обшивку, и вышли через лобовое стекло, разукрасив его дырами и причудливыми трещинами.

- А-а-а-а-а-а!!! - Крик рвался из глотки корреспондента - так кричат бойцы, бегущие в штыковую атаку.

Бог миловал - здешний, злой бог. Не попали. Уцелел и Бастан, который согнулся в три погибели. Скрывшись в облаке пыли, "газик" вскоре вышел из-под обстрела (помогла еще одна скала) и понесся дальше - к следующему повороту, последнему перед съездом в долину.

- Гони! Гони! - понукал Бастан, с каждым мгновением ощущая, как возвращаются силы, - регенератор делал свое дело. Еще совсем немного - хотя бы вот этот виток миновать - и порядок...

Бастан сознательно отдавал на заклание этого недавно начавшего жить, казавшегося там, на кордоне, таким веселым, жизнерадостным, полным сил землянина. Чувствовал себя последней сволочью, но ведь отдавал же...

Вертолет вылетел из-за горы и начал быстро снижаться. Рокот винта заглушил все другие звуки и давил на уши, на мозг, приковывая к себе и мысли, и чувства. Он заставлял понять наконец, что все кончено, все впустую. Безнадежно...

Вертолет дал ракетный залп. Первый НУРС ударил в скалу впереди "газика", второй - чуть ниже полотна дороги, в горный склон. Вилка. От этих взрывов машину подбросило, едва не перевернув, выбило лобовое стекло. Она крутанулась, сшибая ограждение, ее протащило юзом, грозя скинуть в пропасть.

Прижимаясь к каменной стене, "газик" продолжал двигаться вперед. За рулем теперь сидел Бастан. Он в одно мгновение перебрался на переднее сиденье, с трудом отодвинул впавшего в шок корреспондента.

Бастан увидел, что вертолет идет на второй заход, затормозил, выждал, когда пилот уже не сможет остановить потянувшиеся к кнопкам пальцы (сейчас Бастан мог ощущать каждое движение летчиков), и резко дал задний ход.

Ракеты ударили мимо, обрушив часть дорожного полотна. Серпантин затянуло дымом и гарью. Больше НУРСов на вертолете не осталось. Теперь работать мог лишь крупнокалиберный пулемет, но и его хватит, чтоб сделать из машины ситечко.