Ламбрант

Смирдина, тенью выскользнувшая вместе со всеми из обесточенного здания, хотела и дальше остаться незамеченной, чтобы прошмыгнуть на дорогу и умчаться восвояси, но была застигнута зоркой Викторией.

— Привет, — буркнула она, боясь смотреть на Легонта.

— Что, готовитесь к выступлению? — поинтересовалась Вика.

— Да. Приходите, будет очень весело. Вот только генеральная репетиция не состоялась, но мы после обеда в актовом зале универа будем прогонять все номера.

— Придём-придём, — успокоил её Ваня.

— Главное, у нас там такая горячая фишка заготовлена, — прошептала, словно заговорщица, Зоя. — За всё отыграемся руководству института. Обязательно приходите, это нельзя пропускать.

И убежала, сославшись на занятость. Легонт и не думал провождать её. Ложь, которую она выдавала все эти годы, до сих пор задевала его самолюбие. Постояв с институтскими приятелями ещё пару минут, он решил попрощаться с ними до вечера и поплёлся к остановке.

— Всё-таки здорово, что иногда им отключают свет, — промолвил кто-то над ухом, и беса настиг знакомый паренёк с четвёртого курса.

— Ты чертовски прав, — отозвался Павлов. — Как там дела у Дианы?

— Нет, Дианки уже дня два не видно, — замотал головой Лёня. — Заболела, может, или даже перевелась.

— Перевелась?! — удивился Легонт.

— Ну, у нас ведь никто не отчитывается, берут и втихую переводятся: кто в универ, кто в другой вуз. Кстати, ты тогда про Венерку же меня расспрашивал. Я её вчера встретил, вся прям цветёт. Говорю, замуж вышла, что ли. А она мне, мол, давно уж вышла и мужа такого никому нигде не найти.

Бес замер от внезапных воспоминаний. В голове всплыл образ лживой брюнетки, которая угощала его чаем на какой-то террасе, и по макушке вдруг что-то проползло. Не дослушав сокурсника Дианы, он схватился за бейсболку и бросился обратно к учебному корпусу.

— Куда это? — перегородила ему путь вахтёрша. — Давай иди домой, света нету…

— Я мобильник свой забыл! — прокричал бес, прошмыгнул в вестибюль и направился к ближайшему туалету.

Когда он забежал в уборную, с его бейсболки вовсю капала тёмная кровь. Павлов припал к зеркалу и принялся разглядывать голову. Шрам, который исчез на следующий же день после приступа демонической боли, появился вновь и продолжал раскрываться, будто кто-то невидимой рукой раздирал кожу на затылке. По макушке словно ползла ледяная змейка. Легонт в панике открыл кран. Раковина вмиг окрасилась в багровый цвет. Но он даже не успел ничего подумать, как его череп пронзила безудержная боль. От внезапности бес не устоял на ногах и упал, сшибая какие-то полки и вёдра.

Лежать на грязном мокром полу было противно, но ничего другого он сделать не смог. Тело оцепенело, а голову наполняла жгучая боль. Причём как только Легонт начинал думать над тем, что с ним такое, приступ усиливался. Вскоре он понял, что причина — это его собственные мысли, и надо перестать ворошить память.

Павлов пришёл в себя от урчащего звука. Кран, который он открыл перед обмороком, чтобы смыть кровь, шипел и плевался. Видимо, в трубах закончилась вода. В глазах до сих пор стояла темень. Видимо, на улице начался дождь и небо заволокли чёрные тучи. Да и окошко в туалете не ахти какое огромное. Поёрзав на грязном кафеле и собравшись с остатками сил, парень приподнялся на колени и пополз к двери. Острой боли в голове уже не чувствовалось, но что-то шевелилось внутри черепа, постепенно перетекая в набухшие рога.

Коридор устилала тьма. Пришлось двигаться с помощью стены, проклиная скупое руководство института, которое довело отношения с энергетиками до такого бардака.

— Батюшки мои! — взвизгнула вахтёрша, когда Павлов случайно задел её в процессе движения к выходу. — Фу ты, чёрт! Чёрт, люди, помогите!!! А-а-а, ч-ч-ё-ё-ёрт!..

Послышался удаляющийся топот, потом шумное падение, очередное чертыханье и вновь бег. Легонт дотронулся липких от крови волос, пощупал заметно увеличившиеся рога и тоже невольно чертыхнулся. Можно представить, как жутко он выглядит в таком виде да ещё без кепки. Завернув за угол, где, по идее, должен находиться выход, Легонт ударился о стекло и замер. Так, это кабинка вахтёра, надо обогнуть её и вылезти на свежий воздух.

На крыльце никаких улучшений с ним не произошло. Темнота сделалась даже сильнее, чем в помещении. Неужели наступил вечер???

Повертевшись возле пустых ступенек и послушав городские звуки, Павлов присел на парапет. Что-то не так, слишком темно для октябрьского вечера. Ведь электричества нет лишь в институте. На дорогах и тротуарах должны быть хотя бы фонари. Присмотревшись, он различил пару огоньков, но они светили слабо, словно сквозь туман. Значит, темень вокруг — последствие болевого шока. Это подводит зрение.

Плохо, решил про себя Легонт, сползая обратно на ступеньки. Не самое лучшее время для новых болевых приступов. Накинув на рогатую голову воротник куртки, он зашагал к опустевшей остановке с видом, будто скрывается от дождя. Не возвращаться же к ошеломлённой вахтёрше за кровавой бейсболкой!..