Ламбрант и Казначей бесовских пороков

– Ты снял это у меня с языка, – закивал Лирент. – Но самый прикол, что «петушка» уже решили не отправлять в узилище.

– Что за хрень в головах у наших начальников?! – возмутился лысый переводчик и поспешил дальше по коридору.

Когда охранник в берете вернулся в комнату, Дивеллонт вовсю рассказывал что-то на ломанном русском языке. И, кажется, Вемс уже начинал его отлично понимать. Во всяком случае, он кивал и задавал уточняющие вопросы.

– Слышь, что он говорит? – обернулся филёр на гридя. – Этим нуллюмам вовсю сливают информацию прямо от нас.

– Кто??? – напрягся Лирент, уставившись на голого иностранца.

– Надо проводить внутреннее расследование, – развёл руками бес в горничной форме.

– Я хотейт смотрейт Моринорс, – заявил Пенор, чувствуя себя теперь гораздо безопаснее. – И весь файлс, как он умирайт…

– А ху-ху не хо-хо? – вырвалось у гридя, из-за чего швейцарец наградил его презрительным взглядом.

– Ви не понимайт один проштой вещен, – продолжил Дивеллонт, и в дверном проёме показался Яфиан с чёрной коробкой. – У вас ньет дрюгой выходен. Я швидьетель, как похищайт ваш бюрократен. И я общаться с тот нуллюм.

– Это правда, – кивнул Вемс, поднявшись со стула. – Экзархат и не собирался предъявлять Вам, гражданин Пенуар, никаких контрусных обвинений.

– Мой фамьилия Пе-нор! – раздражённо отреагировал допрашиваемый, выхватывая одежду из поставленной на стол коробки. – Пеньюар – ето женский домьяшнен сорьёчка!..

– Пенор, ну да, – глупо заулыбался филёр.

– А сьечас я одевайтен, – озлобленно продолжил швейцарец и жестом велел всем покинуть комнату. – Без швидьетелен!..

Трое сотрудников экзархата вышли в коридор. Вемс не переставал чему-то радоваться, хотя новости были совсем не из приятных.

– Зачем он вообще понадобился экзарху? – полюбопытствовал Яфиан, схватив охранника за плечо.

– Фарамонду на него плевать, – сообщил Лирент, небрежно смахнув с себя руку сослуживца. – Это всё советник Ильмент. Не знаю, на кой чёрт он ему вдруг понадобился.

– Так советник едет сюда??? – испугался почему-то Вемс и поторопился дальше по коридору. – Тогда не говорите, что я здесь. И вообще я на новом дознании. Увидимся!

Он ни с того, ни с сего умчался за угол, словно его тут и не было.

– У них какие-то тёрки? – удивился Яфиан, кивнув в сторону убежавшего филёра.

– А у кого нет тёрок с Ильментом?.. – парировал бес в берете и приоткрыл дверь, за которой одевался иностранец. – Нельзя просто так отпускать этого «петушка». Чую, он ещё подкинет нам проблем.

– Ну, два «петушка» – это прикольно, – захихикал лысый. – Потому я не принёс брашну. Пусть посидит на диете. Такие же любят следить за фигурой…

Теперь уже оба охранника принялись заливаться смехом, словно успели обменяться «угарными» анекдотами. Впрочем, через несколько секунд дверь внезапно распахнулась и ударила Лирента прямо по локтю. Возникло такое ощущение, что осмелевший швейцарец открыл её с пинка.

– Я готовен, – провозгласил он, вопросительно уставившись на гридей. – Гдье ваш морг?..

– Не морг, а патологоанатомическое бюро, – поправила Герда своих помощников, которые затаскивали Степана в плохо освещённое подвальное помещение.

– А в чём разница? – полюбопытствовал Мирон, пытаясь протиснуться с носилками в узкий дверной проём.

– Ну, мы же не французы, – улыбнулась женщина, жестом приказав переложить тело на каменную плиту, накрытую кухонной клеёнкой.

Раздобыть настоящий секционный стол, который использовался при вскрытиях, ей не удалось. Да и потребность в нём была небольшой. В конце концов, надо лишь откачать из трупа остатки крови и вырезать сердце. Для этого не требуется особых условий.

Правда, кровь и сама успела залить носилки. Канунин не подавал никаких признаков жизни. Стонать он перестал ещё в машине. Пульс у него тоже не прощупывался. Это порадовало рогатую «монахиню». Теперь не придётся его добивать. Она принялась копошиться в раскрытом металлическом чемодане, проверяя инструменты для вскрытия.

– Могли бы и пошире дверь сделать, – пробухтел второй бес с более плотной комплекцией. – Как сюда заносить крупные вещи?!

– А сюда, Сако, ничего и не заносят, – пояснила Герда, уже спрятав нос и рот за хирургической маской с защитным экраном. – Это же подвал обычного дореволюционного дома. Просто он ближе всего к монастырю, а там разделывать смертного никто не разрешит…

– И нафиг Бейлону этот пухляк? – недоумевал Мирон, кое-как сложив окровавленного Степана на ровную поверхность. – Что в нём такого ценного?

– Он верит, что с помощью его крови сумеет вытравить люциферита из тела Данталиона, – поведала «инокиня», обнажив скальпель. – Я ещё и сердце у него вырежу…

– Да ну, ерунда какая-то, – отозвался Сако, пытаясь оттереть рукав своей золотистой куртки от капель крови. – Ты вообще видела этого Данталиона вживую?

– Да, неделю назад, – кивнула женщина, вспомнив, что не надела резиновые перчатки, и принялась распечатывать бумажный пакет.

– И что, он реально сросся с этим Зибуэлем? – поинтересовался Мирон, глядя на свои окровавленные ладони.