Ламмермурская невеста

Бакло, заядлый дуэлянт, владевший шпагой с удивительной ловкостью и проворством, повел бой с большим жаром. Но на этот раз его искусство ему не помогло: раздраженный холодным и презрительным обращением Рэвенсвуда, в особенности тем, что тот не сразу принял его вызов, он, не умея сдержать нетерпение, бросился на противника с неосмотрительной горячностью. Рэвенсвуд, не менее искусно владевший шпагой, но обладавший большей выдержкой, только защищался и даже не пожелал воспользоваться несколькими промахами не в меру горячившегося врага.

Наконец Бакло сделал отчаянный выпад, но, вместо того чтобы поразить Рэвенсвуда, поскользнулся и упал на траву.

— Дарю вам жизнь, сэр, — сказал Рэвенсвуд, — постарайтесь исправиться.

— Боюсь, ничего путного из меня уже не получится, — ответил Бакло, медленно поднимаясь и беря шпагу: он был гораздо меньше расстроен исходом поединка, чем можно было бы ожидать при неуравновешенности его нрава. — Благодарю вас за великодушие. Вот вам моя рука: я нисколько не сержусь на вас за свою неудачу и ваше искусство.

Рэвенсвуд пристально посмотрел на него и, протянув руку, сказал:

— Вы благородный человек, Бакло. Я виноват перед вами и чистосердечно прошу прощения за необдуманные и обидные слова; сознаюсь, они несправедливы.

— Правда? — обрадовался Бакло, и лицо его тотчас приняло свойственное ему беспечно-нагловатое выражение. — Вот уж чего я меньше всего ожидал!

Говорят, вы неохотно отказываетесь от своих слов и убеждений.

— Я никогда не отказываюсь от своих слое, если говорю обдуманно.

— Значит, вы благоразумнее меня: я всегда сначала дерусь, а потом уже объясняюсь. Если противник убит, то все счеты кончены, если же нет, то мир всего легче заключить после войны. Но что надо этому крикуну? — прибавил Бакло, указывая на мальчика верхом на осле. — Жаль, что он не прибыл сюда несколькими минутами раньше. Впрочем, мы бы все равно кончили, так или иначе; и, право, я вполне доволен исходом дела.

Тем временем мальчик, ударами палки заставлявший осла нестись во всю прыть, приблизился к ним и. подобно одному из героев Оссиана, принялся возглашать новости еще издали.

— Джентльмены, джентльмены! — кричал он. — Спасайтесь! Хозяйка послала сказать вам, что в гостинице солдаты. Они схватили капитана Крайгенгельта и ищут мистера Бакло. Уезжайте отсюда, да поскорее!

— Клянусь честью, ты прав, дружище, — сказал Бакло. — Вот тебе шестипенсовик за предупреждение.

Я дал бы вдвое тому, кто указал бы, куда мне ехать.

— Пожалуйста, Бакло, — отозвался Рэвенсвуд, — поедем ко мне в «Волчью скалу»; в моей старой башне найдутся, такие уголки, где вас не отыщет и тысяча солдат.

— Это может навлечь на вас беду, Рэвенсвуд.

Если вы еще не спутались с якобитами, то не к чему мне втягивать вас в такое дело.

— Пустое, мне нечего бояться.

— В таком случае я с радостью поеду с вами; по правде говоря, я не знаю, куда Крайгенгельт собирался отвести нас, а если его схватили, он не преминет рассказать властям всю правду обо мне да сочинит тысячу небылиц о вас, лишь бы самому спастись от петли.

Молодые люди тотчас сели на коней и, свернув с проезжей дороги, поскакали пустынным вересковым полем, выбирая уединенные тропинки, которые им, как охотникам, были хорошо известны, но совершенно неведомы другим. Они долго ехали молча, двигаясь со всей быстротой, на какую был способен усталый иноходец Рэвенсвуда; наконец совершенно стемнело, и они пустили лошадей шагом, отчасти потому, что с трудом различали дорогу, отчасти же потому, что считали себя уже вне опасности.

— Ну, кажется, можно чуть отпустить поводья, — сказал Бакло, — и, если позволите, я бы хотел задать вам один вопрос.

— Сделайте одолжение, — ответил Рэвенсвуд. — Но прошу не обижаться, если я не сочту нужным на него ответить.

— Пожалуйста, — возразил его недавний противник. — Просто я хотел спросить, какого дьявола вы, человек с такой хорошей репутацией, решили связаться с таким мошенником, как Крайгенгельт, и с таким сорвиголовой, каким слывет Бакло.

— Очень просто: я был в отчаянном положении и искал себе в товарищи отчаянных людей.

— Так почему же вы вдруг, ни с того ни с сего порвали с нами? — продолжал Бакло.

— Потому что изменил свои планы, — ответил Рэвенсвуд, — и отказался, во всяком случае на время, от того, что задумал. Вы видите, я честно и откровенно отвечаю на ваши вопросы. Ответьте же теперь на мой: что заставляет вас водить дружбу с Крайгенгельтом, человеком настолько ниже вас как по рождению, так и по своим понятиям?