Лампа для Медузы

— К моему удивлению, я… провалился! Мне повезло больше, чем вам обоим, так как у меня оказался при себе достаточный запас серебряных и медных монет, когда я очутился на южной, менее населенной части острова. Кстати, я неизбежно должен был оказаться на Серифе, поскольку именно сюда вернулся Персей, завладев головой Горгоны — как говорилось в стихах, которые я использовал для межвременной связи. Благодаря моему знанию людей и эпохи я сумел приобрести репутацию местного доброго волшебника, и дела у меня идут достаточно неплохо для ученого, который никогда не имел отношения ни к прессе, ни к бизнесу: я владею этой хижиной и довольно большим участком плодородной земли. По стандартам этого общества я вполне состоятельный человек.

Но самый большой подарок для меня — возможность вблизи, на месте, изучить эпоху, которая всегда интересовала меня. Кстати, я отношу ее ко времени примерно между концом микенского и началом ахейского периода греческой истории, около 1400 года до нашей эры. Эта эпоха отличается тем, что в те времена процветали всевозможные суеверия, религии же — составлявшей существенную часть жизни общества как до, так и после этого периода — практически не существовало. Некоторые ученые даже утверждают…

— Простите, сэр, — перебил его Перси, — но как мы попали сюда?

— Думаю, что ответ очевиден. Пергамент, содержавший английский перевод стихов, послуживших мне чем-то вроде мишени, все еще оставался в квартире. Таким образом, там оставалась и моя субъективная аура. И там также образовалось нечто, что можно было бы назвать психо-хронологической дырой в том месте, через которое я провалился. Вам, молодые люди, не повезло — вы прочитали в этих условиях стихи и таким образом последовали за мной, оказавшись примерно там же, в зависимости от субъективных различий по отношению к психо-хронологической дыре. Думаю, что теперь квартира уже не представляет опасности, поскольку пергамент был у Перси в руке, когда он свалился в Эгейское море.

— Итак, мы здесь, — задумчиво произнес Перси. — В мире греческих мифов.

Профессор Грэй отрицательно покачал головой.

— Прошу прощения, но вы со всей определенностью ошибаетесь. Такого мира никогда не было! Он существует лишь в человеческом воображении. Вы же находитесь в эпохе, которая даст начало тому, что мы называем греческой мифологией. Реальные события этой эпохи станут религией и мифами в следующей. Какую в точности форму они примут, мне неизвестно, поскольку это не наш мир и не наша Вселенная.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Перси, охваченный внезапной паникой.

— Я хочу сказать, что вы вовсе не в прошлом. Вы в будущем, в невероятно далеком будущем! Это эпоха формирования греческой мифологии на другой Земле, в пространственно-временной Вселенной, которая возникла лишь после того, как наша состарилась и погибла. Здесь происходят примерно те же самые события, что и на нашей планете, но, поскольку это не та же самая Земля, их результаты различаются все больше и больше.

— Будущее? — Энн тряхнула головой, пытаясь привести в порядок путающиеся мысли. — Другая пространственно-временная Вселенная?

— Неужели так трудно понять или поверить? Во времени невозможно путешествовать назад, только вперед по отношению к собственной эпохе. Прошлое, которое умерло, умерло навсегда; лишь будущее постоянно простирается перед нами. Поскольку я швырнул сам себя именно в эту конкретную эпоху, которая, будучи в прошлом, прекратила существование, я с неизбежностью материализовался в параллельной эпохе последующей Вселенной. Древний философ Анаксимандр Милетский был одним из первых, предложивших концепцию «неопределенного-бесконечного», из которого возникает все сущее, включая первичные атомы и планетные системы, метагалактики и даже потоки времени. Все сущее рождается и умирает, говорит Анаксимандр, и умирая, воплощается в то, из чего само возникло. Таким образом, в каждой из пространственно-временных вселенных, которые существовали задолго до нашей, была своя Земля, и, развивая теорию «неопределенного-бесконечного» Анаксимандра, можно утверждать, что своя Земля будет и в каждой из многих последующих пространственно-временных Вселенных.

— И в каждой из них, — медленно пробормотал Перси, начиная понимать, — в каждой из них будет свой Персей.

— Именно! — радостно воскликнул профессор Грэй. — За исключением того, что он не обязательно должен каждый раз делать то же самое и таким же образом. Но хватит метафизики! Вы, молодые люди, устали; позвольте показать вам ваши кровати. Мы начнем занятия завтра, Перси — вам особенно надо хорошо выспаться.

Он проводил Энн в небольшую спальню на чердаке, которую она, после тех условий, в которых недавно находилась, сочла просто восхитительной. Перси и профессор устроились возле очага на мягкой охапке шкур.